— Склеить в смысле? – улыбается Королёв.
— Нее, какой там клеить! Было бы кого! – морщусь презрительно. - Она на учёбу приехала из какого-то Зажопинска. Выглядит соответственно. Вряд ли ты обратил бы на неё внимание добровольно.
— Ну, ладно, - пожимает плечами Макс. – Я так-то сам не из столицы.
— Чё серьёзно? – удивляюсь. Глядя на прикид и манеры Королёва никогда бы не сказал, что он с периферии. Внешне парень ничем не уступает коренным москвичам, одним из которых являюсь я.
— Да. Шесть лет назад приехал из Владимира.
— Ну, сравнил тоже! Владимир - это рядом, почти что за МКАДом. А Танькина племяшка откуда-то с хутора на юге России.
— Как зовут-то мою наречённую? – ржёт Макс.
— Ксения.
На самом деле я слукавил. С момента приезда в наш дом Крольчонок очень похорошела. Как-то зашёл на кухню с утра и офигел. Практически стояк словил.
Ксюша с распущенными идеально гладкими блестящими волосами, отливающими медью, одетая в голубую недешёвую рубашку и джинсики в обтяжку, заваривала чай. Залип на упругой девичей заднице, борясь с естественным желанием сжать её пятернёй.
— Доброе утро, - Крольчонок повернулась ко мне лицом, и я нервно сглотнул слюну. Тонкий хлопок рубашки облегал полные груди, спрятанные под кружевным лифчиком пуш-ап.
Скромный макияж сделал серый взгляд Ксении удивительно глубоким и каким-то загадочным, что ли. Я не разбираюсь во всяких там хайлайтерах и тоналках, но кожа девушки выглядела не просто чистой и здоровой, а сияющей. Будто малышка только что со СПА-процедур вернулась. Окончательно меня добил маникюр. Аккуратные короткие ноготки, покрытые нюдовым лаком.
Знатно охренев от волшебного преображения провинциалки, ткнул кнопки на кофемашине.
— Омлет будете? – спросил Крольчонок, не догадываясь о произведённом на меня эффекте.
— Не, спасибо, - отрицательно мотнул головой.
«Мне бы минет сейчас в твоём исполнении», - чуть не ляпнул. Уже представил, как расстёгиваю пуговки на рубашке девчонки и достаю груди из лифчика. А потом опускаю Ксюшу на колени и наматываю её длинные волосы на руку, чтобы удобнее было толкаться членом глубоко в глотку.
Отвернулся к окну, дабы перевести дух от возбуждающих картинок, замельтешивших в мозгу. М-да… Деревенская простушка превратилась в очень *бабельную сосочку. От провинциалки у Ксении остался только говор. Но он со временем исчезнет.