— Ты чувствуешь? Они здесь, — голландец повёл головой в сторону,
пытаясь заглянуть себе за спину.
— Пожиратели?
Я чувствовал, то потрескивание, что выдавала чуйка, никуда не
исчезло. Наоборот, усилилось, заполнив почти всё пространство.
Только со стороны выхода пока было тихо. Только вот его уже закрыли
с той стороны, и мы с Датчем стояли как раз на пути пока невидимых
монстров.
Сместившись к ящикам, прикрыл спину и, вскинув дробовик, пошёл
вглубь зала. Датч не отставал, дыша мне практически в затылок.
Поделили с ним сектора и чуть ускорились. Я услышал шорох на
следующем ящике. Будто кто-то скребётся, пытаясь проковырять
доски.
Тройной ряд высоких ящиков как раз заканчивался. И дальше они
шли уже вразнобой: то два, то один, то вообще не одного, чтобы
проход был между завалами. Я сделал ещё шаг, аккуратно выглядывая
из-за угла ящика. И удивлённо уставился на маленького грызуна,
увлечённо копавшего доску лапкой. Суетливо так, на уровне, как
хомячки опилки в клетке копают. И продвинулся он уже неплохо,
раскидав вокруг себя кусочки древесины.
Зверёныш почувствовал внимание и удивлённо поднял мордочку,
дёрнув розовым носом. Жёлтые тонкие усы распушились во все стороны,
а из-за скопления светлячков на стене за ним, лопоухие ушки
казались полупрозрачными.
— Ой, какой милаха, — восторженно прошептал Датч, выглянув через
моё плечо. — Не пугай его.
— Что-то этот хомячок не тянет на пожирателя? — спросил я, но
голландец меня будто бы не слушал.
— Ути-пути, маленький, большой дядя хищник тебя напугал? Ну
посмотри, какой он пушистый. Наверное, не все пожиратели
мутировали, и обычные грызуны здесь тоже живут. И всё время боятся
более агрессивных и крупных хищников.
С этими словами Датч как-то осуждающе покосился на меня. Видимо,
это что-то личное. Кто знает, насколько легко подросткам-капибарам
живётся на Аркадии. Голландец чуть-чуть подпихнул меня и протянул
руку, то ли погладить грызуна, то ли подхватить. Хомяк заметил
движение, покосился на руку, а потом перевёл свои маленькие, чёрные
глазки-пуговки на меня.
И как-то очень не по-доброму посмотрел. Типа капец тебе, я таких
суперхищников на завтрак ем! А потом мелкота раскрыла пасть и,
зашипев, кинулась на руку Датча. Он ойкнул, но не от удивления, а
от моего резкого толчка. Удивление было у меня! Я как-то всегда
верил в дурацкую шутку, что смысл жизни хомячка — это показать
ребёнку смерть. Сам через это в детстве прошёл. Помню, что
чувствовал.