Более подробную информацию относительно условий пакта вы
можете получить в центральном офисе UNPA…»
И дальше шёл адрес, где-то на территории Ганзы. Плюс прочая
канцелярщина, будто это инструкция не к геному, а как какое-нибудь
социальное пособие оформить. Я спроецировал надпись на пол, чтобы
Датч тоже смог ознакомиться.
— Что думаешь? — спросил я голландца и пошёл собирать эссенции с
мелких.
Три собрал нормальных, тоже синеньких, но посветлее. А
четвёртый, выпавший с двухголовой крысы, был испорчен. Биомонитор
выдал примерно похожий текст, с той лишь разницей, что назвал их
«Объектами восемьдесят четыре дробь два».
— Думаю, что продать это официально не получится, — хмыкнул
Датч, забирая у меня маленькие. — Но я попробую. Есть в Хемстеде
один знакомый коллекционер подобных редкостей. А крупный вполне
тянет на альфу пожирателя, обменяешь его Гоферу.
— А про всё остальное, древних и почтовых?
— Про пакт я что-то слышал, но, сам понимаешь, тема совсем не
моя, — развёл руками Датч. — Меня скорее другое интересует. Вот
если мы Хмурого не найдём, то поединок засчитается?
— Ну, — пожал я плечами, — мы ещё поищем.
— Может, ну его? Небось пожиратель поймал его и уполз в какую-то
свою нору, чтобы съесть его, а мы его отвлекли. И что теперь?
Искать будем, куда он уполз?
— Ага, — сказал я, направляясь к следующему проёму. — Мне
неинтересно, куда он уполз. Мне интересно, откуда он изначально
выполз.
Из проёма, откуда появилась двухголовая крыса, довольно сильно
пованивало бензином. А внутри нашёлся ещё один труп — уже, без
всяких сомнений, в котором я опознал Крысолова с огнемётом в руках
и ранцем за спиной. Но радоваться было рано. Труп хоть и был
практически целым, со следами всего одной раны на затылке — ровный
срез, оставленный когтем пожирателя. Но вот два остальных когтя
прошлись как раз по «ранцу», распоров баллоны с огнесмесью. Труп
практически «замариновался», став несъедобным в глазах
пожирателей.
В следующем ответвлении, ближайшем к складам, откуда мы пришли,
мы нашли только следы применения огнемёта. Опалённые стены,
запёкшийся песок и два скрюченных уголька, которые когда-то были
крысами-мутантами.
— Кажется, я нашёл! — раздался крик Датча, когда я выбрался из
местного крематория.
Голландец стоял у дальней стены зала, в которой не было арок с
проходами. Но довольно сильно выступали щели между каменными
плитами. Подойдя ближе, я понял, о чём говорил Датч. Довольно
большая плита, примерно два на три метра, не только выступала на
фоне остальных, она ещё и была перекошена. Левая половина выступала
на несколько сантиметров, а правая, наоборот, была утоплена вглубь
по сравнению с соседней. Хм, будто её можно было сдвинуть, повернув
как турникет. На полу перед ней как раз был светлый участок, на
котором полукругом стёрли пыль.