– Не открывай, – пискнула я, но Марина наградила меня лишь раздражённым взглядом, явно не собираясь плясать под чужую дудку.
– С ума сошла! – возмутилась она. – Хочешь, чтобы в следующий раз не постучали, а просто ее выломили?! У меня нет денег на ремонт.
– Ага, у меня тоже, – с грустью вздохнула я.
Что же… Наверное, следовало гордо принять неизбежное.
Кивнула, сжав ладошки в кулачки.
Стук сердца заслонял собой все остальные звуки в квартире. Я слышала его в ушах и молила лишь об одном, чтобы все быстрее закончилось.
– Опохмелиться есть, Маринка? – соседка, еле вяжущая лыко, покачивалась, стоя на площадке.
Я не знала в то мгновение: плакать или улыбаться.
Обошлось!
Выдохнула, но до конца расслабиться не выходило. Нет, надо срочно отыскать Ярослава. Пусть забирает свое добро.
– Твою мать, – выругалась сестра, процедив гневно, – катись отсюда, пока полицию не вызвала! Ты мне еще долг не вернула!
– Клянусь отдам, – перекрестилась она левой рукой, да еще двумя пальцами, похоже, совсем не ориентируясь в пространстве. – Дай, а?
– Не дам, – отчеканила сестра, – проси у тех, с кем пьешь! – фыркнула Маринка, захлопнув дверь перед носом у соседки снизу.
– Во-от, – после чего протянула, – а когда-то началось именно с этого.
– С чего? – все еще не веря, что пронесло, спросила я осторожно.
– Повелась с козлом!
– Ой, – махнула я рукой, отлепляясь от стены. – Тебя это тоже касается, между прочим. Скажи еще, что козлы тебе не попадались?
– Попадались, – равнодушно ответила сестра. – Один прямо-таки сегодня!
– Кто? – с любопытством спросила, глядя широко распахнутыми глазами на Марину.
– Ты не помнишь, – бросила невзначай. – Был один.
– Профессор? Тот лысый с универа твоего?
– Сдурела? Нет, конечно. Не мой типаж, – уходя в кухню, зевнула Маринка. – Алексеева встретила.
Я сбилась с шага, умудрившись задеть мизинцем дверь туалета.
Дьявол! Искры едва не повалили из глаз, а из ушей дым! Кого она встретила, где? Черт подери!
Может, Маринке привиделось? Или обозналась. Быть не могло.
Ревность разливалась внутри ядом, кажется. За грудиной щемило, сердце билось о ребра и отчего-то стало грустно.
Ярослав – мой мираж. И, возможно, однажды я влюбилась в эту картинку, которая по прошествии времени рушилась, а я все пыталась в памяти воскресить тот самый образ. Не получалось.