Нотариус удивлённо вскинул голову, но участливо выразил свои соболезнования.
И я решилась на откровенность:
— Признаюсь вам честно, тётя была не лучшим опекуном. Но всё же я благодарна, что она меня вырастила и не сдала в приют (хотя в приюте, возможно, было бы лучше). И вдруг совершенно неожиданно я узнаю, что мои родители не были нищими неудачникам. Они оставили мне наследство. А вы, получается, были душеприказчиком отца?
— Да, Лилия. — Я успела попросить называть меня по имени, мне было некомфортно обращение с отчеством, я не привыкла к подобному. — Я официально взял на себя некоторые обязательства. А чтобы у нас не осталось недоговорённостей, скажу вам, что у вашего отца были определённые требования к принятию вашего наследства. Да, они необычны даже для моей обширной практики, но так распорядился мой клиент.
Мы прошли в отдельный небольшой кабинет, служивший переговорной для особых клиентов. Владимир Сергеевич вышел, предупредив:
— Располагайтесь, принятие наследства займёт у вас некоторое время. Хорошо, что позвонили, я успел доставить всё из банка.
Вернулся юрист через пару минут, неся в руках шкатулку.
И всё бы ничего, вот только прямо посередине крышки располагался овальный кабошон с лазуритом, вставленный в металлическую рамочку, точь-в-точь как на книге и на медальоне, только камень был немного больше. Да и шкатулка была больше, чем найденная мной.
Юрист вышел, сказав, что это было требованием моего отца. Сказал, что никто не потревожит меня, пока я сама не выйду из кабинета.
Я с трепетом открыла шкатулку, точно так, как и первую, использовав свою кровь. И меньше всего ожидала увидеть внутри шар, похожий на стеклянный. И стопку исписанной бумаги, опять же на непонятном языке.
Положила обе руки на шар, он был холодным. В испуге замерла, поняв, что внутри пробежало что-то вроде молнии, и пригляделась, пытаясь понять, показалось или нет.
В следующий миг я перестала чувствовать своё тело, оказавшись нигде. Вокруг меня клубилась белёсая дымка, а передо мной возник полупрозрачный мужчина в странной одежде, напоминающей одеяния монахов прошлого. Словно голограмма. Я резко вздохнула, когда он начал говорить на незнакомом языке, обращаясь ко мне.
Один миг, и он оказался ближе. Его руки коснулись моей головы, а моё сознание померкло.