Звери стояли неподвижно, настороженно наблюдая за мной и немного прядая ушами. А я… у меня просто руки чесались – зарыться пальцами в жестковатую шерсть. Сама не понимаю, как оказалась рядом, и не смогла отказать себе в исполнении желания. Провела сначала от носа к затылку, а потом обхватила лобастую голову с двух сторон и почесала за ушами. Наверное, я никогда раньше не видела у животных такого состояния обалдения. Лайсо смотрел на меня расширившимися глазами несколько мгновений, весь напряженный, а потом резко их закрыл, расслабился и шумно выдохнул, опуская голову и утыкаясь лбом мне в живот. Так и стоял, чуть помахивая хвостом, пока я его гладила-чесала.
Никакой опасности или, того больше, физического вожделения в волке не наблюдалось, а я просто не могла пересилить себя и оторваться от приятного занятия. Пока меня не прервали.
Айдаро, видимо, рассчитывал на такое же удовольствие и нетерпеливо толкнул носом под руку, еще и скульнув просительно, вот я и очнулась от словно бы наведенного транса. И правильно – время-то идет!
– Нет, нам пора двигаться, – выражение обиды и растерянности на черной морде выглядело поистине трогательно, – но вечером обещаю всех почесать-потискать. Исключительно в животной форме!
Черный волк фыркнул, но его товарищ утробно заворчал, и Айдаро поспешил отодвинуться, кивнув перед этим, мол, согласен. А куда бы он делся? В смысле не от моего тисканья, тут уж точно неволить никого не буду, а Лайсо не был похож на того, кого принуждают, но вот без моего согласия предоставить им эти почесушки тоже ничего не будет же.
Серый волк развернулся боком, и я с некоторым трепетом влезла на широкую спину, даже не прогнувшуюся под моим весом. Но, справедливости ради, у лошади та все же шире, и сидеть удобнее.
А потом мы двинулись. Сначала довольно медленно, пока Лайсо приноравливался к наличию седока, видимо, а потом и быстрее, быстрее… И, великие боги, кто меня надоумил на эту идею? Скакать на волке – это вот совсем не рядом с лошадью! Движения более рваные, ноги почти достают до земли, и все время боишься обо что-то удариться (а напрягать, приподнимая, – так мышцы быстро начинали болеть), да и держаться за шерсть – не то же самое, что за гриву. Зато прямо перед моими глазами во всей красе предстало их проклятье, позволяя себя рассмотреть и изучить в деталях. Ну, попытаться.