Впрочем, обхаживали они осторожно – как относится к действиям напролом, Леяна показала еще позавчера. Больше не хотелось: ни испытывать гнев целительницы, ни лишаться шанса на хоть и небольшой, но кусочек счастья. Так что провожали на ужин втроем, заранее договорившись, что никаких обид не будет, а соперничество прекратится сразу, как только девушка определится со своими симпатиями. Да и то, какое соперничество? Телами покрасоваться, показывая «товар лицом», да постараться оказаться рядом, когда целительнице потребуется хоть какая-то помощь.
Но они совершенно не ожидали просьбы, напрочь выбившей из равновесия. Позволить использовать себя как ездовых животных?! Ло даже не слышал, чтоб кому-либо из человеков приходила в голову подобная мысль (даже если думали – дураков не было, жить все хотят), а Леяна вот, выдала. Мгновение возмущения тут же сменилось предвкушением, как только Ло подумал, насколько близко окажется желанное тело, а от мысли, что его спины коснется самое сокровенное женское местечко (пусть и через одежду), член стремительно начал твердеть. Не дав травнице договорить оправдания, отсекая себе и остальным дорогу назад, Ло выпалил согласие – наверняка слишком поспешно, судя по удивлению в светлых глазах, но он не мог упустить шанс.
И так же не мог не дать этого шанса Оле с Аро. По большей части, потому что тогда выбился бы из сил куда раньше вечера, но не только из-за этого. А вот первенство уступать даже не собирался.
Переход в животную форму стал облегчением – так возбуждение чувствовалось немного приглушенно, все же для волков неестественно желать спаривания с человеком. Скорее волк чувствовал неуверенность и настороженность. Когда же девушка мягко, но быстро, глядя на него, как завороженная, оказалась рядом и протянула руку к переносице…
Ло замер, боясь пошевелиться и чувствуя что-то совершенно непередаваемое, когда тонкие пальчики нежно прошлись по носу, погладили меж ушами, а потом и зарылись в шерсть, невозможно приятно почесывая и пуская по телу острые разряды удовольствия.
Силы воли еще хватило, чтобы не шлепнуться на спину, мотая хвостом во все стороны (хотя последнюю потребность совсем уж победить не удалось), но вот желанию прикрыть глаза от удовольствия и уткнуться в мягкий живот противиться не смог. Его волк, его суть, огромный хищный зверь забыл обо всем, растворяясь в нежном запахе, осторожных прикосновениях, каких, кажется, никогда не испытывал за всю жизнь. Но ничего не может быть вечным, особенно наслаждение.