Я поморщился и
втянул носом жаркий, пыльный воздух, пропитавший собою всё: и
одежду, и доспехи, и оружие. Далеко впереди рявкнули
немногочисленные дворфийские пушки – и в строю людей появилась
брешь шириной в два десятка метров и глубиной – в шесть-семь
шеренг. Сотню воинов просто перемололо в труху, а ещё две –
искалечило так, что те до конца боя просто умрут. Эльфийское зрение
позволяло разглядеть всё в деталях, и я со всей уверенностью могу
сказать: ничего приятного в этой войне нет. Свистнули стрелы,
несущие на своих наконечниках смерть; огонь сам собой перенесся
вглубь армии врага. Там, куда низвергался этот рукотворный ливень,
образовывались «мёртвые» проплешины, отлично видимые отсюда, с
холма.
Тысяча лучников.
Так посмотришь – вроде и немного, но залп раз в двадцать секунд
гарантированно убивал по полторы-две сотни лёгкой пехоты, которая
для стрел была всё равно что голой. Ведь что такое кожаный
нагрудник и шлем-полусфера? Броня? Вообще не смешно. Стрелу, в
падении набирающую немаленькую скорость, частенько не останавливала
даже кожа с натянутой поверх кольчугой. Латы – да, защищали, но и
там наличествовали неприкрытые сочленения, в которые нет-нет, да
попадал случайно смертоносный снаряд. Но это в случае, если огонь
велся по латникам. Наши же стрелки сосредоточили огонь
исключительно на простых воинах, которые на приближающуюся смерть
могли только смотреть.
Смотреть – и
молиться...
- Коммандер, из
штаба приказ – выдвинуть тысячу пехоты к группе коммандера
Яриша.
Вот и забрали у
меня тысячу бойцов из имеющихся трёх. Ещё две сотни кавалерии
дожидались команды на выдвижение вместе с остальными всадниками, а
пять десятков лучников уже перешли в отряд, задницы которого мы
должны прикрывать… Три тысячи ополченцев я не считал просто потому,
что они были готовы сбежать, едва только появится реальная
опасность.
- Отправляется
тысяча Гемиэля. Оставшимся бойцам – распределиться по периметру и
приготовится.
- Есть, коммандер.
– Адъютант ускакал передавать приказ, а я продолжил
размышлять.
В сухом остатке –
силы мои невелики. Даже с учётом лучшей выучки солдат и того, что
мы успели окопаться, сдержать получиться натиск четырёх, максимум –
пяти тысяч пехоты, а уж если попадётся маг или сверхсильный боец
вроде меня… Придётся самому вступать в бой, а там уже и шансы
умереть увеличатся многократно.