Он выглядел жутко возмущённо, а у меня уже щёки сводило от сдерживаемого смеха. Кое-как удалось серьёзно кивнуть.
― В общем, я на полу, срамные места болят аж до слёз, а вижу, что осьминог, эта тварина, шустро так уползает по столу к окошку, которое на море выходит. А возле меня корзина стояла, там ножи были всякие на заточку приготовлены. Ну, я как пошёл их хватать, да метать! А в голове ор стоит, не в ушах, понимаете?! И слова такие обидные! Да я такое грузчику в порту не прощу, а тут какой-то головоногий склизкий гад! Чтобы меня осьминог обзывал? Ну, нет! И вижу, уходит, юркая сволочь. Я вскочил, рванул к нему, а тут снова картошка проклятая! Ох, как я летел по кухне... Как тот фрегат по волнам под всеми парусами! Врезался в стол, сверху на меня блюдо с мукой свалилось, потом черпаком огрело... А гад улизнул, – кровожадно закончил повар, и у меня щёки сводило от сдерживаемого смеха. – Понимаете, госпожа Жанна? Вот такой позор мне эта тварь учинила. До сих пор душа болит, требует сатисфакции! У нас же на Холлине так, честь превыше всего. А тут... Осьминог! И вот как жить с этим? Как? А хозяин, этот чёрствый человек, не хочет понять меня, защищает этого склизкого. Вот где мужская солидарность?
Повар насупился, и суть его конфликта с виконтом стала мне понятна. Н-да... Ну, честно, я бы Морта тоже не выдала. Случай неоднозначный, у каждого своя правда.
Спенс протянул мне кофе, и вдруг улыбнулся, оказалось у него верхнего зуба не хватает, так что вышло слегка хищно, но обаятельно. Нет, я точно попала к пиратам!
― Госпожа, а вы, что же, вправду из другого мира? Как там у вас всё устроено? Я страсть как люблю рассказы про дальние страны, а тут ажно мир другой. Вот что у вас, например, на завтрак едят?
Но ответить я не успела, вошла плотная, невысокая дама за пятьдесят, в платье служанки, но с таким видом, что твоя королева! Сложив руки на округлом животе, она воззрилась на нас так, словно в чём-то обвиняла.
― Спенс, а обедать господин будет к ужину? Ты чем тут занимаешься? А вы, дорогуша, ступайте-ка за мной, виконт Форли вас ждёт в гостиной.
Она развернулась и вышла, встала в коридоре, явно ожидая меня, и недовольно поджала тонкие губы со скорбно опущенными уголками.
― Спенс, – шёпотом позвала я, чтобы баба не слышала, – это что такое было?