– Да вот получилось, Соньчик. Получилось, – уклончиво ответила
Лора. – Потом дорасскажу.
Откровенно говоря, она просто опасалась, что совсем запутает
или, не дай бог, запугает компаньонку и опять останется со своими
вопросами наедине, вернее, в компании странного человекоподобного
существа по имени Кего, а это всё равно что наедине, ведь вопросы
касались именно его.
В том, что это не человек, она уже не сомневалась, и не по
доверчивости или склонности к фантазиям, а как раз наоборот.
Здравый смысл говорил: легче представить, что это пришелец из
других миров, чем что человек способен проделывать такие трюки, как
тот, о котором Лариса предпочла пока умолчать. Трюк был поистине
искромётный, в буквальном смысле. Вот что произошло сразу после
того, как оранжевый гость выдал своё хрипяще-булькающее
«Кего!».
Сначала где-то вдалеке залилась лаем Истеричка. В Солнечном
собак немного, и большинство из них не цепные, а домашние, но
Истеричка была досадным исключением. У неё была цепь, будка,
невыносимые характер и голос. Благо, жила она ближе к другому краю
улицы, однако истерики её доносились до каждого угла посёлка, за
что она и получила своё обидное прозвище, имея, конечно, другую,
какую-нибудь вполне благозвучную кличку.
Оранжевый «любитель ванн» обернулся на её лай, как Ларисе
показалось, несколько обеспокоенно. В его глазах пропала
отрешённость, да и весь он как-то взбодрился. Встал вдруг во весь
рост и, уже явно обращаясь к Лоре и намного чище, почти не хрипя,
повторил:
– Кего.
Сердитость из его голоса пропала, теперь это был просто голос, а
благодаря уважительной позе – он склонил голову и прижал руки к
груди – Лора даже кое-что начинала понимать. Он или здоровается,
или представляется.
Она решила, что всё-таки представляется, поставила фонарь на
траву, тоже прижала руку к груди и сказала:
– Лариса. Тебе, наверно, будет проще – Лора.
Он молчал, как будто не расслышал.
– Ло-ра. Лора! – как можно чётче повторила она.
– Ора, – кивнул пришелец.
Больше он ничего не предпринимал. Истеричка замолчала, и Лариса
впервые в жизни об этом пожалела. А если этот Кего опять усядется в
своё белоснежное корыто и будет как замороженный?
Но нет. Он остался стоять. Просто стоял перед ней во всей своей
красе – в ленте и в украшенном фигурными стекляшками (ну, или
каменьями, кто ж их, пришельцев-принцев, знает) поясе.