Инструктаж проводил пожилой коллега Михаила с круглой большой головой, его все называли Глобус, и какой-то мужчина в военной форме, очень строгий и молчаливый. Сам он ничего не рассказывал. Только слушал Глобуса, кивал и делал пометки в каком-то журнале.
Я старалась слушать внимательно, однако постоянно уносилась мысленно туда, представляя наглядно то, о чем нам рассказывали.
Вот разве я могла предположить, что комар в тайге не комар, а гнус. И видов этого гнуса то ли пять, то ли семь. У меня зазудело всё сразу, и я незаметно почесывалась через одежду.
Глобус запугивал, нагнетал:
- Даже привычные комары в тайге представляют опасность: ведь они нападают на человека огромными колониями. Эти кровососущие насекомые способны переносить малярию и лошадиный энцефалит, а защититься от них непросто.
Поэтому летом в тайге не обойтись без накомарников, перчаток и плотной закрытой одежды, - продолжал рассказывать страшилки Глобус.
Я поёжилась и прошептала Мише на ухо:
- Что же ты молчишь, что столько всего нужно: накомарники какие-то, перчатки. Зимние, что ли? Одежду я тоже летнюю набрала…
- Не переживай, - прошептал Миша, - у меня есть все, что нужно. Снарядим тебя за вечер. Зато тебя вдруг озарило, что всё серьёзно. А так и не почесалась бы.
Я хрюкнула, услышав это “не почесалась”, потому что исчесалась уже вся от одного инструктажа.
А Глобус тем временем перешел к следующему пункту, однако, вдруг закашлялся и взял стакан с водой, прохрипев:
- Ребята, прочитайте вот отсюда кто-нибудь.
Миша сорвался с места и схватил тонкую пачку серой бумаги с отпечатанным на машинке текстом. Местами листочки были пробиты до дырочек.
Глобус крутил головой и постукивал пальцем. Военный продолжал делать отметки в журнале. А я старалась слушать очень внимательно.
Миша читал о том, как разводить огонь, искать воду, прятаться от дикого зверя... Тут я принялась лихорадочно записывать в тетрадь каждое слово.
В конце инструктажа я была ни жива, ни мертва. Мне всё было ясно: если я вдруг останусь одна, мне крышка. После того, как инструктаж был окончен, поднялся военный и строго спросил, не желает ли кто-то отказаться от поездки, потому что сегодня документы передаются для окончательного утверждения.
Я судорожно проглотила комок, состоящий из соблазна и слабости, и уставилась в стол. Мишка постоял еще на трибуне рядом с военным для важности и прошествовал за наш стол.