А она…
Где-то…
Мара уперлась рукой в матрас и прошептала:
– Я в доме… Незнакомом…
Она еще что-то говорила сестре. Сола – единственный человек, к кому она могла обратиться, попав в беду.
И то зря позвонила. Эту истину она поймет потом, несколькими минутами позже.
В опасности, плохо соображая, все еще находясь под воздействием медикаментов, кажется, что позвони близкому человеку, попроси о помощи – и обязательно случится чудо.
Голос сестры внушал оптимизм и веру в лучшее:
– Слушай меня внимательно. Проверь, есть ли локация в том месте, где ты находишься. Если есть – кидай.
А вот если нет…
Плохо.
Очень-очень плохо.
– Сейчас… Сола, сейчас… Здесь связь очень плохо ловит…
– Хорошо… Говори мне все, что видишь.
– Я в комнате. Большой такой…. И знаешь, как в фильмах старинных показывают. С люстрой хрустальной. С висюльками-капельками. Камин тоже имеется. Сола, представляешь, камин? Самый что ни на есть настоящий.
– Мара, давай без камина, пожалуйста. Что ты видишь за окном? Там окна есть?
– Есть. Большие. Со шпросами. Всевышний, как же тут красиво…
– Мара, может, мне к тебе и не ехать, а? – не удержалась Сола, и Мара выругалась.
Нашла на что смотреть!
– Блин, прости! Я тут то паникую, то…
Мара соскочила с кровати, едва не упав и не уронив телефон.
Сердце истошно билось в груди, в ушах звенело. Перед глазами мелькали мушки. Она отчаянно фокусировала взгляд, желая разглядеть как можно больше деталей, но выходило все не то!
– Сад за окном! – быстро проговорила она, вставая у окна. Ноги слабо держали ее, дрожали, подгибались как-то странно. Пришлось упереться ладонью в стену, чтобы сохранить равновесие и не рухнуть кулем на пол. – Много-много зелени, бассейн, длинная дорожка… Высокий забор, который я едва могу рассмотреть. Сола, тут огромная территория… Просто нереальная.
– Поняла. Давай теперь что с локацией.
– Так… Так, смотрю… Сейчас… Ой. Я, кажется, в Майори…
– Ты… уверена?
Уверена ли она? Откуда! Она никогда не была в Майори, как и сестренка.
Но этот колорит… Этот налет аристократизма…
В груди Мары, несмотря на трешевость ситуации, рождался восторг. Она ничего не могла с собой поделать. Говорят, иногда такое с людьми случается. Мозг в критичной ситуации смещает зону внимания. Может, так и у нее? Иначе чем объяснишь глупое залипание на черно-белой репродукции фотографии прошлого века? Или… это не репродукция?