Пока было рано вскрывать карты, Рина находилась только в самом начале пути, многое предстояло сделать, но играть неведение для неё было еще тем испытанием. Вчера вечером и сегодня утром ей не пришлось целовать мужа. Вчера после душа Рина притворилась спящей, и Тема её не тревожил. Утром же её спасло сенаде, которое сделало этого героя-любовника временно недееспособным. Прощальный чмок в щеку Регина за поцелуй не считала. Хотя даже для совершения этого простого жеста ей пришлось приложить определенную долю усилий, чтобы не продемонстрировать брезгливость и не скривиться. Сейчас Тёма для неё был олицетворением всего самого гадливого, что можно придумать, и стоял в её персональном списке самых отвратительных вещей где-то между собачьим дерьмом и пьяной отрыжкой дяди Пети алкоголика, когда-то жившего в их дворе. Достойная компания, ничего не скажешь.
Авериной даже поработать удалось, хоть и мысли постоянно крутились вокруг кровожадной мести предателям. Как ни странно, сам процесс пробудил в ней азарт, что несомненно лучше боли и слезам, терзающих душу. Что ни говори, а свои нервы она ценила, и трепать их по недостойным поводам было бы странно. После того, как Рина убедилась, что лучшая подруга и муж являются лицемерными сволочами, оба попали в категорию «недостойных». То, что все негативные эмоции она смогла переплавить в ненависть, злость и азарт, было самым благоприятным психологическим вывертом её сознания, который только можно придумать.
Ближе к обеду зазвонил телефон. Подруженька объявилась. Регина же должна помочь выбрать сногсшибательный наряд, в котором Лиса будет королевой вечера.
— Рина, всё в силе? — не здороваясь, спросила Князева.
Регина подавила раздражение, а желание послать на три буквы удержала при себе.
— Конечно, Лис, — как можно более благодушно произнесла Аверина. — В обеденное время я вся твоя.
— Отлично, — ответила Алиса довольная, — я тогда заеду за тобой.
Необходимость терпеть общение с подружкой и мужем было единственным уязвимым местом в ее плане. Какой бы расчетливой и флегматичной Регина не была, а внутри неё бушевали нешуточные страсти, и скрывать эмоции было довольно тяжело. Трудно улыбаться человеку, когда единственное, что ты хочешь ему сделать, это расцарапать лицо, а лучше переехать его машиной раз так сорок. Тут нужны и сила воли, и определенная доля лицемерия. Благо в Рине всё это имелось с достатком.