- Каких семь дней? Какой завод?
- Железоделательный, - Стелла, или как там её зовут, сказала как сплюнула. – Лучше уж тут сдохнуть, чем туда. Здесь, чай, побольше проживу.
- В городе, что ли? На том берегу?
- Куда там, в городе. В тайгу поедешь, на север.
- Я ж не умею ничего, чтоб на заводе работать.
В моей прежней жизни на завод было ещё не вдруг устроиться. Авиационный, к примеру – нужно специальное образование или протекция, а лучше – и то, и другое.
- Ничего, там хватает работы, где не нужно ничего уметь. Научат, - ухмыльнулась невидимая Афродита.
- И зачем им те, кто ничего не умеет?
- Потому что рабочие всегда нужны. И рабочих нужно кормить-поить, и постели инженерам греть тоже кому-то нужно, да и работы такой, что рекомендации не нужны, там тоже, говорят, хватает.
И почему я не инженер? – подумалось мне. Я чёртов гуманитарий. Ладно, не может быть всё так плохо, как они говорят, не может – твердила я себе.
Дверь открылась, от яркого света я зажмурилась.
- Что, болезные, лечиться будем? – спросил доктор Зимин.
11. 11. Детали здешнего бытия
Откуда свет? У них же здесь только керосинки?
Я решилась открыть глаза… и обомлела. Потому что под потолком висели… пять светящихся шаров. Ярких, как диодные лампы. Или даже ярче диодных ламп. В их свете можно было хорошо разглядеть всё-всё – и кровати, и вошедшего доктора, и двух девиц.
Я наконец-то их увидела. Обе явно моложе меня, лохматенькие, одна в светлой блузке и длинной тёмной юбке, и платок пуховый серенький на плечах. Вторая в юбке и кофте какой-то из одной ткани, я не знаю, как назвать этот предмет, когда и не блузка, и не пиджак, а такой комплект, в клеточку, только вылинявший и закатанный. У обеих какие-то башмаки – кожаные, со шнурками.
Только вот у той, что в белой блузке, на лице здоровенный синяк, глаз заплыл, и на виске ссадина. А вторая, та, что в клеточку, с перевязанной левой ладонью. Тьфу ты, и тоже с синяком под глазом, просто так сидит, что от меня не очень видно. Хороша же у них жизнь, куда деваться! Прямо обе – ходячая реклама той самой хорошей жизни.
Тем временем доктор Зимин велел обеим сесть и не мельтешить.
- Крюкова, показывай, что там у тебя.
Крюковой оказалась девица в белой блузке.
- Да вот, Василь Васильич, смотрите. Стёпка совсем берега потерял. Ему, конечно, рога-то пообломали, но и он успел покуражиться.