Я не стала дослушивать и так и не узнала, по чему именно я должна погладить у беззащитного и ранимого Германа Даниловича. И так голова пухнет от всего, что свалилось на меня за сегодняшний вечер – еще этот бред выслушивать!
Ох не нужно было звонить Милке… Замучает ведь теперь. Еще и растрезвонит по всем нашим общим знакомым.
– Ну ты и дура! – прошептала я своему отражению в зеркале, одновременно разглядывая себя, одетую в длинную, не по размеру больничную робу.
И, главное, что он во мне нашел? Да, при полном параде, с уложенной прической и в боевой раскраске женщины-вамп я вполне выдерживала самую жесткую конкуренцию. Но ведь Бессонов знал меня совсем не такую. Я, бывало, заявлялась на его утренние лекции не то, что без макияжа – волосы забывала причесать! Один раз даже в тапках пришла и в кофте навыворот. А другой – умудрилась заснуть на семинаре под его руководством – прямо за общим круглым столом и, как говорят, довольно громко храпела.
А, может, он в меня за мозги мои светлые влюбился? Я, вроде как, одна из его любимиц... Круглая отличница, всегда на шаг впереди всех – и это несмотря на то, что мой мозг раньше десяти утра не просыпается!
Он ведь сам говорил, что просто обожает девушек, которые могут отличить Фибоначчи от Фаберже.
– Ну вот и дообожался! – осуждающим тоном попеняла я неизвестно кому в зеркале. – И что нам теперь с вами делать, Герман Данилович?
Я вздохнула и еще раз оглядела себя. В любом случае, что бы я не придумала, в таком ужасном виде эти вопросы точно не решаются. Тут бы косметику полностью смыть, и то хорошо.
Кое-как справившись с нелегкой задачей смывания водонепробиваемого макияжа, я снова вышла в коридор. Но в палату сразу не вернулась, чтобы присутствие тяжело дышащего и ставшего вдруг невероятно сексуальным Бессонова не сбивало с мыслей.
Подумать было о чем – например о престранном разговоре профессора с неким Оскаром, который вроде как оказался его братом и параллельно… главврачом этой самой больницы?
Во-первых, почему у обоих иностранные имена? Вроде как говорят без акцента. Да и менталитет у нашего профессора чисто «наш», российский… Может, родители – иностранцы? Или просто любители всего западного?
Во-вторых, с какой стати и каким образом Оскар собрался морить Германа Даниловича голодом? Мы, вроде как, не в тюрьме, а в больнице. По времени, для ужина, конечно, уже поздно, но вполне можно подкрепиться чем-нибудь в буфете, если сильно захочется.