Самостоятельный ребенок самостоятелен во всем, именно по этой причине махнув на мои слова рукой, Аврора уже уверенно топала в сторону двери в частности по папину душу.
—Ладно, хочешь к папе — пошли к папе, — смирилась со своей участью безоговорочно плясать под дудку этих голубых глазенок.
—Папа всегда заходит меня поцеловать после сна, — обиженно пробубнила Аврора, продолжая шлепать по паркету босыми ногами.
—Может тогда нам нужно было подождать пока он придет сам?
Аврора отрицательно замахала головой.
—Он всегда много работает. Наверное, просто забыл..., — и на этих словах девочка резко остановилась, развернувшись ко мне лицом. — Иногда мне кажется, что мама сильно обиделась на папу из-за этого. Может он просто много раз забывал ее поцеловать?
А я так и осталась стоять с открытым ртом, не зная, что сказать. Я видела по глазам малышки, как сильно она была обеспокоена отношениями между родителями. И сейчас она будто бы спрашивала меня "Правильно ли я все понимаю". Но я совсем не была советчиком для нее, потому что не знала.
Как и Аврора я не знала какие отношения между Павлом Александровичем и Марией Владимировной на самом деле. Я не знала, что именно так сильно пошатнуло их брак. Что заставило их так отдалиться.
—Ты знаешь..., — и я снова опустилась на корточки для того, чтобы Авроре не приходилось задирать голову так высоко. — Иногда взрослые ведут себя хуже детей. Они так же хнычут, топают ножкой и обижаются друг на друга, но проходит время и они снова мирятся. Может твоим папе с мамой тоже нужно не много времени, что думаешь?
Секунда и вот я впервые увидела как улыбается Аврора. Наверное, это было сравнимо с Солнцем, которое выбралось из-под туч в самый подходящий момент. Ее улыбка согревала. Мое сердце так точно. Еще и эти пушистые кудри, что даже слегка прикрывали глаза... Точно Солнце поцеловало этого ребенка.
—Идем, — и Аврора решительно взяла меня за руку. — Нам нужно сказать об этом папе...
—Что?!
—Может тогда он перестанет быть таким хмурым..., — а упрямиться было поздно, потому что Аврора уже открыла дверь в комнату Павла Александровича, затаскивая следом и меня. — Папа!
Резкий вдох, а выдохнуть я уже не посмела. Глаза быстро прошлись по голому торсу, сбавляя интерес лишь на резинки черных спортивных штанов, а у меня щеки запылали так сильно, что казалось кожа потрескается от этой температуры.