— А ты, мой защитник, мой рыцарь с детства, станешь для меня даже хуже тех насильников, что напали на нас у гаражей. Они были просто чужими подонками. А тебе я могла доверить свою жизнь, а оказалось и честь-то не стоило. Ты защищал меня всю жизнь! Для чего, Юр? – продолжала стоять в углу с карандашом у шеи и уже вовсю плакала. – Чтобы сейчас из-за какой-то глупости, из-за какого-то танца и плохого самочувствия разрушить нашу дружбу, убить доверие, превратиться из рыцаря в монстра?
Муж подскочил с кровати и упал на колени возле моих ног, покрывало от этого раскрылось, вновь являя миру член. Слава Богу, уже не возбуждённый. Но я всё равно сильнее вжалась в угол.
— Маша, прости, родная. Пожалуйста, опусти карандаш, выкинь его. Клянусь, я больше никогда себе такого не позволю. Даже если вы с Лёхой на моих глазах займётесь сексом, чтобы ни случилось… Сам не знаю, что на меня нашло. Наверное, это просто от ревности и от обиды за нашу свадьбу, за то, что бросила меня там одного. Да и я же столько лет мечтал о тебе. А тут выпил, ты была так близко в этой сорочке с интимным вырезом буквально в зоне досягаемости. Прости, Цветочек! Я так люблю тебя! И я такой мудак. Вообще не знаю, как теперь смотреть тебе в глаза...
— Почему каждый раз, когда я выхожу замуж, каждый новый супруг предаёт меня? Лёшка предал нашу любовь, ты – нашу дружбу и безоговорочное доверие… Я всегда была с тобой в безопасности, сейчас же наоборот, ты и есть источник моих страхов! Каждый раз первая брачная ночь превращается в какой-то ад! Уходи, мне больно даже смотреть на тебя! Я отброшу карандаш, как только выйдешь из комнаты, и отныне стану запираться на ночь!
Юрка продолжал сидеть на коленях у моих ног, боясь притронуться.
— Да, Маша, я уйду! Уйду на кухню и буду жить там до тех пор, пока сама не позовёшь меня, хоть всю жизнь! Теперь я стану твоим верным и преданным псом, звания рыцаря я больше не заслуживаю, стану защищать тебя пуще прежнего! Сейчас пойду спать на пол, как и достоин пёс!
— Купим завтра раскладушку или кресло-кровать переставим в угол, – перебила бесконечное раскаяние. – Иди уже, достаточно извинений.
— Нет, не достаточно! Я мудак, Маш, самому от себя теперь тошно! Но я обещаю больше никогда так себя не вести! Прости, милая. И, пожалуйста, больше не пытайся себя убить. Это самое страшное, что я только видел в жизни. Приходи, поговорим, обсудим любую проблему, найдём выход – только не смерть! Её не исправить. Я этого просто не переживу, если ты погибнешь из-за меня или по моему недосмотру! – Муж поднял на меня глаза, и я увидела, что у него в них тоже стоят слёзы. Отбросила карандаш и без сил сползла по стене, приземляясь на корточки в своём углу. Юрка подполз поближе и раскрыл руки в приглашающем жесте.