А со мной бороться бесполезно – я весь соткан из мышц и тестостерона. Мне девятнадцать и сил во мне как в Халке в его лучшие годы.
Она сдувает светлую прядь волос, выбившуюся из прически, шипит на меня:
- Ну давай. Целуй при всех! Ты же этого хотел?
Беспокойно осматриваюсь. На нас шипят со всех сторон, злятся, что мы нарушаем протоколы свадебного мероприятия.
Делаю над собой усилие, отпускаю любимую. Шепчу ей в ухо: - ночью ты будешь только моей. – Касаюсь горячим языком ее ушка.
Беспокойно вздрагиваю, когда семья Упряжкиных оттесняет ее от меня.
Провожаю взглядом, как Диану отводят в сторону…
Я еще не знаю, что это последний раз, когда мои руки касаются моей женщины.
Если бы мне кто-нибудь сказал, что спустя сутки я останусь один и моя семейная жизнь закончится, так и не начавшись, я бы вмазал ему или покрутил пальцем у виска.
***
Спустя сутки сижу один в доме Дианы. Она ушла. Насовсем. Дала мне время собрать вещи и убраться.
Мы больше не муж и жена. Мы больше не друзья.
Теперь мы враги.
У нас нет не только будущего, но и настоящего.
Дианка отняла у меня даже прошлое.
Стерва.
Я остался гол как сокол. Со мной осталась только моя гордость, от которой схожу с ума. Потому что невозможно принять и простить то, что произошло сегодня ночью.
Измена. Предательство.
Боль разъедает меня, делает невыносимым каждое движение.
Обиднее всего, что Самойлова во всём обвинила меня!
Как всегда, виноват я. Да, так очень удобно!
Она – умная и красивая, а я виноват.
- Это конец! – рычу, ударяя кулаками в стену.
Спустя несколько мгновений срываюсь с места, крушу всё что вижу рядом. Фотографии с тумбы, чашки, красивые коробочки, подарки.
Рана, которую нанесла мне любимая, настолько глубока, что ее не склеить, не заштопать. С каждой минутой ее размеры становятся ужасающими. Спустя мгновение в моей груди зияет незримая дыра, через которую выходит наружу моя жизненная энергия, желания, цели. Всё уходит, утекает.
Спустя время понимаю, что пустой.
Есть только мое тело, а душу не чувствую. На ее месте равнодушная субстанция.
Всё кончено.
Я никогда ни в чем не медлил, но сейчас стою в доме Дианы и никак не могу собраться с силами, чтобы покинуть его навсегда.
Касаюсь горящей кожи лица, того места, до которого дотронулась любимая пальцами, когда пыталась поговорить со мной.