Господи... что происходит?!
Я барахтаюсь, задыхаюсь, плаваю в этом кошмаре и никак не получается вынырнуть на поверхность. Как будто ее не существует.
Но человеческие голоса вокруг доказывают обратное. И вытягивают из мглы обморока.
- ...Люся, документы ее где на оформление? - брюзжит неприятный голос какого-то мужика. - Обменная карта где?
- Не было при ней ничего, Александр Леонидович! Ни сумки, ни пакета...
- Только этого нам еще не хватало, - злится неведомый Александр Леонидович. - У меня договорное кесарево по плану, а тут анемичную бомжиху без обменки подвезли!
- Одежда вроде бы не рваная и не пахнет всяким, - робко возражает сердобольный женский голос. - Не похоже.
- Похоже, не похоже... ты глянь, она вся в грязи с ног до головы!
- Так дождь же, слякоть...
- Так, ладно. Некогда болтать. В инфекционное отделение ее вези! Срок навскидку тридцать три-тридцать четыре недели. Родит, а там разберемся...
Меня без конца трогают, щупают, что-то вкалывают, раздевают и моют. Между торопливыми процедурами задают вопросы, на которые я только панически мотаю головой и тихо скулю от схваток. Становится очень некомфортно, да еще и холодно, аж зуб на зуб не попадает. Но внутри такая слабость, что не могу ни о чем думать. Сильно саднит бедро... и на голове жгучим пожаром пульсирует что-то. Кажется, там шишка...
Когда меня укладывают на разложенное родильное кресло, энергии хватает только на то, чтобы приоткрыть щелочки век по резкому оклику врачей. Мутным взглядом ловлю светлые пятна медицинских халатов в каком-то помещении с мятно-зелеными стенами.
Новая серия болезненных спазмов обрушивается на мое тело внезапно, и ноги орошает обильная горячая влага. Из моей груди совершенно непроизвольно вырывается надрывный жалобный стон.
- Пузырь лопнул! - шепчет всë тот же сочувственный женский голос, и у меня мелькает смутная догадка, что он принадлежит простой санитарке. - Потерпи, милая, все будет хорошо...
Я ничего не могу ответить - мне слишком плохо, но мысленно цепляюсь за этот ласковый голос, как утопающий за единственную соломинку. Только его звуки и не дают сойти с ума, забиться в нервной истерике. Наверное, если я когда-нибудь и представляла себе идеальную маму, то она говорила бы со мной именно так. Опекающе-заботливо...
- Люся, ты опять лезешь под руку! - грубо перекрывает этот замечательный голос агрессивное брюзжание противного Александра Леонидовича. - Кто здесь ведущий акушер-гинеколог, ты или я? Ну-ка подвинься. Тебе вообще противопоказано уже в экстренных родах участвовать, если забыла. У меня для этого молодая перспективная ассистентка есть. Да, Оленька, прелесть моя..? А ты, Люся, как закончим, смену дорабатывай и счастливого безделья. Приказ о выходе на пенсию я уже подписал! Так... щипцы подай, Оленька, быстро! И капельницу поставь...