- Он уже здесь, милая! - Люся говорит торопливым шепотом. - Ждет на разговор Александра Леонидовича... Мы ему сказали, что все в палатах спят! Не должен сейчас потревожить тебя... но ты уж постарайся себя не выдать. Я тебя разбудила - ну а вдруг полезет сюда муженек твой? Подумала, как бы шок тебе не устроил! Он у тебя прет, как танк непрошибаемый, а на лицо так и вовсе глаза поднять страшно! Люто смотрит... ох, и звериная же натура у него!
Чувствую, как губы кривит болезненная, горькая улыбка.
- Да, он по жизни такой с другими людьми... был. А теперь, наверное, и со мной свою - как вы говорите..? - звериную натуру показывать начнет.
Санитарка вздыхает и, то и дело прислушиваясь к громким голосам из родильного зала, быстро шепчет:
- Лежала тут одна до тебя девочка после выкидыша... хотела от мужа уйти, да тот был зверюга вроде твоего с виду! Она ему и так, и эдак втолковывала, что не может и не хочет с ним больше жить, а ему как горох об стенку. За руку взял да утащил с собой. Как с таким сладить? А у тебя и маленький еще.
Я укладываюсь обратно на кровать ничком и сжимаю подушку. Искусственное спокойствие всë еще со мной, но его уже по клочкам разъедает и разъедает нарастающее ощущение собственного бессилия.
Еще вчера у меня был план. Я очень рассчитывала на него... И как теперь с ним быть? Ведь я понятия не имею, как всë сложится из-за преждевременных родов! Господи...
- Ради здоровья сына... - шепчу я, кусая губы. - Ради его здоровья я попытаюсь потерпеть... но не знаю, как долго смогу прятать правду, что помню его измену. Может быть, со временем, если с ним всë-таки поговорить, у нас как-то отношения наладятся... или получится тихо-мирно развестись...
Обрываю себя и морщусь, чувствуя отвращение к собственной мягкотелости.
Это ведь та еще сделка с собственной психикой. Когда приходится себя ломать, чтобы втиснуться в отталкивающие обстоятельства. Смириться. Затоптать чувство собственного достоинства ради того, кто зависит от тебя больше всего на свете.
Материнский инстинкт - самый безжалостный ко всем, кроме ребенка. И особенно он не щадит свою собственную носительницу.
Такая жестокая правда жизни...
Санитарка Люся смотрит на меня с состраданием и качает головой.
- Не смотрите на меня так... - прячу лицо в подушку, глотая слëзы. - Живут же как-то люди вокруг. Изменяют и живут... договариваются, наверное...