Мой Вася-Василëк. Сокровище моë, мальчик любимый...
Я понимаю, что после рождения младенцы по-настоящему мало повторяют внешность родителей. Все эти складочки, косточки, припухлости... требуется время, чтобы родовая деформация разгладилась, и личико приобрело естественные черты. И всë же, самым неуловимым образом, я вижу, чувствую, знаю...
Он - копия Владана.
У него будут такие же пронзительно-синие глаза, когда младенческая голубизна радужки заиграет генетическими красками. Его лицо станет четче и отразит всю красоту родного отца, пока что в смягченном, детском варианте... но с возрастом он превратится в брутального «породистого» юношу, который будет покорять девичьи сердца одним лишь своим появлением издали.
И кто знает, может быть, среди этих без памяти влюбленных девочек, окажется какая-нибудь одна, особенная для него...
Та, которую он никогда не предаст, потому что в его детстве буду я.
Потому что в его внутреннем мире будут жить мои искренние, живые слова, наполненные горем и любовью. О том, что так нельзя. О том, как это больно, жестоко и неправильно - эгоистично предавать женщину, которой ты признавался в любви и клялся в верности, надевая обручальное кольцо на палец.
- Ты вырастешь сильным и добрым, мой хороший... - шепчу малышу, всецело сосредоточенному на добывании сладкого материнского молока из моей груди. - Настоящим мужчиной будешь, правда?..
Совпадение или нет, но крошечный мальчишка на моих руках моргает, как будто соглашается с этой просьбой. И мне становится тепло и смешно на душе.
На несколько минут закрываю глаза, наслаждаясь нашим родственным единением. Как же прекрасно чувствовать приятную тяжесть бесконечно родного, маленького и нежного человечка на своих руках!
Жаль, что Владан даже не задержался, чтобы полюбоваться собственным сыном. Бросил мне свое разрешение остаться с барского плеча, потом едва-едва коснулся пальцами макушки ребенка, отдернул руку и стремительно вышел.
Может, отцовские чувства не проснулись? Говорят, у мужчин это происходит как-то иначе...
- Покормили? - шепотом спрашивает кто-то.
Передо мной стоит молодая санитарка, которая теперь работает вместо Люси. Она настолько вежлива, что временами возникает ощущение, что это не сотрудница бюджетного учреждения, а официантка элитного ресторана.