Да, лучше сосредоточиться на мысли о своем здоровье.
И дышать размеренно, несмотря на дикое ощущение, что из моей груди торчит длинный острый кинжал и колет при каждом вздохе. Надо просто дотерпеть до дома, а там...
Но о том, что будет «там», я предпочитаю сейчас не думать.
Надо поторопиться. Только не останавливаться. Выбраться подальше отсюда, покинуть эту адскую комнату... офис... и общество мужа, которое теперь для меня хуже, чем самая страшная пытка.
И эта пытка нависает надо мной тяжëлой и безжалостной гильотиной. Потому что я достаточно изучила агрессивный темперамент мужа за время нашей совместной жизни, чтобы понять одну вещь...
Он из породы бойцов.
Тех самых, которые преодолевают любые преграды и берут штурмом любую крепость. И меньше всего задумываются при этом о чувствах других людей.
Пока наши отношения складывались гладко, он был внимателен и снисходительно заботлив, неизменно проявлял к любым моим слабостям и наивным капризам очень высокую лояльность.
Но апокалипсис семейного счастья уже не отменить.
И теперь... когда мы оба стоим по разные стороны на краю чудовищного разлома... точки обзора сместились. Приоритеты поменялись. Жизнь распалась на две параллельные реальности.
И в одной из них измена - это пустяк, ерунда. Маленькая незначительная слабость.
...«Забудь об этом, просто забудь. Это ничего для меня не значит!» - гудит во мне эхо некогда любимого голоса.
Господи, что же это за натура у него такая жестокая?!
Если Князев меня догонит, то мне конец. Я не выдержу, если он начнет прогибать меня под удобную ему реальность. Просто сломаюсь. И что тогда будет с моим беззащитным малышом? Ведь ему нужна здравомыслящая, адекватная мама, а не психическая развалина!
Последняя мысль вдруг отрезвляет, и я заставляю себя внутренне собраться. Забыть хотя бы ненадолго о том, как нестерпимо жжет и бушует в груди атомный взрыв разбитого сердца. Как бы ни было больно...
Да, счастливой жены больше нет, она сгорела и умерла в этом взрыве. Точка. Но зато любящая мама жива.
Мама с тобой, малыш, не переживай. И не пинайся так сильно. Баю-бай, мой хороший...
Путь до лифта выпадает из моей памяти напрочь.
Все встречные люди кажутся безликими темными фигурами. Их голоса невнятны, в ушах от них шумит. А сама себя я чувствую привидением, скользящим в тумане горячечного бреда. Четкие очертания только у кнопки вызова лифта. Она горит, пылает алым цветом, как и моя боль.