- Точно?
- Конечно. У тебя столько потрясений за несколько дней. Разумеется, включилась защита. Иначе можно умереть от горя.
Умирать от горя я точно не собиралась. Но и мое существование было не очень похоже на жизнь. Я действительно просто продолжала трепыхаться в обычном режиме. Как будто Степа был не моим мужем, а, например, начальником. Наташины упреки оказались весьма точны.
Вот она горевала, как жена, а я…
Если я не сошла с ума, то со мной точно что-то не так.
Чтобы отвлечь меня, Катя принялась болтать обо всем и ни о чем.
Я не стала возвращать ее к моим баранам. Но все тот же рациональный мозг подсказал, что мое сумасшедшее спокойствие и равнодушие началось еще до Наташи.
Возможно, оно началось до смерти Степы.
А что если я сама умерла раньше, чем он.
Кате этого знать не стоило.
Мы пили вино, ели сыр, болтали, даже немного смеялись. Благодаря подруге я чувствовала себя живой. Мы застряли на кухне до ночи. Катя уговорилась остаться на ночь. Я пошла постелить ей в гостевой комнате.
- Кстати, Мирон не объявился? - спросила она, пока я доставала белье из шкафа.
Меня моментально прошила вспышка гнева.
- Нет! - рявкнула я.
- Ты ему звонила? - не унималась Катя.
- Конечно, звонила. Он все-таки его родной брат. Личный номер вне зоны. Агент сказал, что этот придурок ушел в горы и не отвечает на телефон. Диджитал-детокс у него для вдохновения. Сволочь.
Я швырнула наволочку в сторону, чтобы застелить Кате простыню.
- Воу, ты чего завелась, киса? - сразу заметила она мое раздражение.
Идея затащить Катерину к себе на ночь сразу перестала мне казаться удачной. Она слишком хорошо меня знала и моментально заметила вздернутые нервы.
- Я не завелась. Просто бесит его безответственность и эгоизм. Только Мирон Бероев так умеет. Его не волнует никто, кроме себя самого.
- Ты злишься на него?
Катя снова попала в яблочко, и меня это взбесило окончательно.
- Конечно, я злюсь. Он единственный близкий родственник Степы, Кать. А я не могу ему сказать лично. Он не был на похоронах и узнает о смерти брата от агента, скорее всего. Что за дерьмо, а?
- Я не об этом, - очень загадочно продолжила Катя. - Ты злишься на него за ту историю. Когда вы учились в универе.
Я почувствовала, как щеки вспыхнули. Воспоминания обожгли стыдом, болью и обидой. Я вдохнула глубоко, чтобы не всхлипнуть. Мне удалось сохранить невозмутимость с трудом.