-Можно, я буду твоим другом?! – вдруг в надежде прошептала я.
Неожиданно Дезире улыбнулась улыбкой, которая осветила эту мрачную комнату и ответила:
-Я буду тебе не просто, а лучшим другом!
И тут радость, какую я давно не испытывала, поглотила меня, и я порывисто обняла ее, что для меня после жизни здесь, было так же невозможно, как и этот подарок, который мне только что подарили. Просто потому что все дети в этом доме, обозлившись от такой жизни, становились черствыми и замкнутыми, а чаще запуганными и похожими на диких зверьков. Здесь не дружили, а выживали. Хотя попадались такие, как Ахмед, но это было исключением.
В остальном после появления Дезире жизнь продолжалась без особых изменений, но неожиданно ее присутствие рядом сделало мою жизнь совершенно другой. Думаю, что только благодаря ей я осталась человечной, могу чувствовать, хотя жизнь приучила меня не показывать чувств. Но именно с лучшей подругой я могла быть такой, какой меня никто не знал. И это была наша с ней тайна.
К счастью, господин Азир не жил тут постоянно, а приезжал наездами. Причем никто не знал, когда он будет, поэтому дом держали в идеальном порядке постоянно, не делая поблажек никому. Я вообще сталкивалась с ним очень редко, хотя это сложно назвать даже так. Я всего лишь видела его издалека несколько раз, когда мужчина приезжал с гостями. Те дружески беседовали, смеялись, входя в дом. Мне было странно, что за пределами этих стен есть какая-то другая жизнь, потому что нас никуда не выпускали. Это был наш маленький мир, в котором мы жили, страдали, радовались, смеялись и выживали.
Вот так странно и необычно завязалась наша с Дезире дружба. И та с каждым годом становилась все крепче, когда мы с особым рвением защищали и опекали друг друга в этой жесткой жизни. Ее обязанности были такими же как у меня, но сначала это получалось у нее неумело, а я брала вину на себя, если не успевала помочь. Мне было привычнее и я сама настаивала на этом. Я убеждала всех, что растяпа и лентяйка, прикидываясь неловкой и рассеянной. Аиша только ахала и охала, удивляясь такой резкой переменой во мне, а Дезире укоряла меня за это, не желая быть обузой.
А ночами мы с моей лучшей подругой жили другой жизнью, нашей второй, скрытой ото всех. Она в отличие от меня помнила своих родителей и родных, и не называя имен, тихонько ночами рассказывала мне о них, скучая. А я слушала и мечтала, что это моя семья, что это меня так любят. А для того, чтобы никого не тревожить, мы ложились на один матрац и, обнявшись, тихо болтали полночи, радуясь хотя бы этим тихим часам уединения и свой призрачной свободой от ежедневных тягот.