Вчера кроме меня и Ханны (если не считать короткого визита Мейсона) здесь никого не было. Мне, в каком бы полуобморочном состоянии я ни была, вырывать страницы из своего главного инструмента резона не было. Значит, это сделала Ханна. Вот зараза. Испортила мою книгу заклинаний, украла ингредиенты, того гляди смешает зелье, раз я ей его не сделала.
Но она не знает главного, зелье – это не просто смесь порошков и жидкостей под бубнёж текста из книги, зелье – это прежде всего вложенный посыл, правильный настрой, энергия изготовителя. У Ханны ничего этого нет, она этому не училась и вообще про это не знает, намешает сейчас невесть чего и отравит мужа. Мать Драконов, что же мне делать?
Ощущая свою ответственность за последствия возможных действий сестры, я заходила по мастерской кругами. Нужно было придумать, как остановить её, а если она уже всё сделала? У неё было полно времени и все составляющие. О, как же я была глупа, когда поддалась на её слёзы. Если бы я тогда была жестче, если бы отказала, то сейчас бы не было всего этого…
Из раздумий меня выдернул нетерпеливый стук во входную дверь. Кто бы это мог быть? Для постоянных клиентов ещё рано, может какой залётный? Эх, я совершенно не готова к приёму посетителей. Сделать вид, что закрыто и здесь никого нет?
Стук не прекращался, а сделался ещё громче. Дверь под кулаком неизвестного сотрясалась, что не способствовало желанию её открывать. Какая же я трусиха. Осторожно подойдя к окну, из которого можно было бы увидеть того, кто пришёл, я медленно отодвинула тяжёлую занавеску и, выглянув, тут же отпрянула назад и попятилась к стойке. На пороге лавки зелий стоял Мейсон с явным намерением попасть внутрь.
Похоже, он увидел колыхнувшуюся занавеску, потому что с той стороны раздался его властный голос:
- Каролина, открывай сейчас же! Я знаю, что ты здесь!
Да что же это такое? Почему всё это свалилось на меня разом, без возможности хоть как-то подготовиться. Мои пальцы нервно впивались в столешницу стойки, побелев от напряжения, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Во всей этой панике, сводящей меня с ума, я почувствовала ещё кое-что. Под рукавом платья на левом предплечье, в том месте, где со вчерашнего дня страшной раной сиял ожог, после воздействия зелья, начало неимоверно припекать. Задрав рукав я зачарованно смотрела на пробивающуюся сквозь повреждённую кожу метку семьи Розинбергов.