Борька прищурился хитро, будто
уже выиграл спор.
— Я каждый день холодной водой
обливался. Со мной вам не тягаться!
— Смешной ты, — фыркнул я. — У
нас в училище не только обливают — ещё и по плацу гоняют до
посинения. Победа будет за мной.
И вечером собрались мы у
старой бани. Отец топит печь, дым валит столбом. Увидел он нашу
компанию и махнул рукой.
— Идите-идите, только не
угорите мне тут! Молодёжь…
Баня натоплена так, что
дверную ручку держать больно. Разделись значит до трусов — пар
валит с плеч.
— Ну что, парни, на старт? —
Борька был уже весь мокрый от пара.
— Погнали! — отвечаю я и
чувствую, как кожа горит, будто солнце в июльский
полдень.
Первые десять минут летят
легко — сидим травим анекдоты про преподавателей и про то, как
Борьку заставили доить корову в четыре утра.
— Прихожу я в коровник, а там
Зорька стоит. Глядит на меня так, словно сейчас экзамен устроит.
Только сел доить — она мне копытом как даст! Я с табуреткой через
весь коровник улетел!
Смех душил горло, но
становилось жарко до боли. Воздух вязкий, как расплавленный мед.
Так минут двадцать прошло и Макс побледнел.
— Парни… Может хватит? Голова
кругом…
— Не вздумай! — Борька сквозь
зубы. — Мы же мужики или кто?
— Держись! — подбадриваю я
его, хотя сердце колотится так, что кажется вот-вот вырвется
наружу. — Кто первый выйдет — тот и слабак!
Но через пару минут стало ясно
— мы перегнули палку. Мишка вдруг заваливается набок, глаза
стеклянные, а следом Макс хлопается лицом вниз. Борька тоже
пытается ухватиться за полку, да не успевает. Я вроде как рвусь к
ним, но ноги ватные, всё плывёт перед глазами. И последнее, что
помню — горячий полок и гулкое эхо собственного сердца.
Очнулся же я уже на снегу,
будто вынырнул из ледяной проруби. Надо мной склонился отец — лицо
серое, как февральское небо перед метелью.
— Очухался, герой? — его голос
резал, как наждак. Он растирал мне виски снегом, будто хотел
стереть всю дурь вместе с инеем. — Ну и дураки же вы! Чуть сами
себя не угробили!
Рядом валялись мои друзья —
Борька, Мишка и Макс. Все — как после боя без правил — глаза
мутные, щеки красные. Отец по очереди приводил каждого в чувство,
не жалея крепких слов.
— Мы не нарочно… — попытался
оправдаться Борька.
— Не нарочно?! — взорвался
отец. — А зачем тогда? Хотели в больницу угодить? Или чтобы вас в
гробах домой везли? Взрослые люди, а мозгов — как у телят на
выпасе! В училищах учат-учат, а толку — ноль!