Я не понимала, где мы. Окон не было. Лишь одинокая лампочка кое-как освещала часть затхлого помещения. Здесь воняло. Реально воняло. Потом, старой кровью, машинным маслом и чем-то кисло-горьковатым.
Моё сознание было сильно затуманено, и до меня не сразу дошло, что на мне оставили только нижнее бельё. Даже обувь сняли. Вот почему я вся продрогла. Хотя… если бы на мне была одежда, последствия ледяного душа были бы ещё хуже.
— Здесь, — сухо приказал мужчина, остановившись. — Руки.
Едва я протянула их вперёд, на запястьях сомкнулись железные оковы. Мужчина отошёл к ближней стене, несколько раз прокрутил колесо, натягивая цепи, концы которых были прикреплены к колесу, и мои руки взмыли вверх. Он закрепил колесо рычагом и ухмыльнулся.
Натяжение было таким сильным, что я не могла сдвинуться с места, но мужчина, вопреки моим опасениям, не стал бить меня или что похуже, а молча покинул помещение. Но это не означало, что всё закончится хорошо. Я была обездвижена, раздета, беспомощна и полностью открыта для нападения. Вряд ли меня «подвесили» потехи ради. Просыпающаяся интуиция подсказывала, что вскоре сюда придёт кто-то пострашнее моего похитителя.
Однако я могла двигать головой и подниматься на цыпочки. Нужно было восстановить кровоток, чтобы прийти в себя хотя бы отчасти, и я приподнялась на носочки, затем опустилась, а потом сделала круговое движение головой. От этого незначительного усилия меня затошнило, а в глазах забегали звёзды. Видимо, алкоголь и та штука, которой меня одурманили, были несовместимы.
Дико хотелось пить, и я облизала иссохшие губы. Набрала слюны и проглотила, но лучше не стало. Наоборот, затошнило ещё сильнее. Я медленно запрокинула голову, сощурилась от света лампочки и уставилась на балку под потолком, через которую были перекинуты цепи. Так вот почему мужчина так громыхал ими… Готовил для меня «удобное гнёздышко».
Если бы я надела кулон, что дал мне Алекс, парни бы уже спасли меня. Алекс бы точно знал, где я. Он поехал бы сразу за мной и вытащил меня отсюда. Но я не взяла маячок с собой. Из принципа оставила его на тумбочке. Иногда я в самом деле не притворяюсь глупой, Алекс и в этом был прав.
— Ты сильная, Лика, — хрипло сказала я самой себе. — Ты выдержишь.
— Сильная? — раздался из угла насмешливый женский голос. Он был звонким и пропитанным решимостью. — Я бы поспорила.