Первым делом стоило выпроводить отсюда отбитую на голову «сестрицу». Но она явно не собиралась уходить. Ванна, стоящая по центру комнаты, была уже наполнена, а рядом находился столик с разными бутылочками и кресло-стул. Что-то мне подсказывало, что Кэтти поставила этот «трон» для себя.
— Чего застыла? В чём дело? — она вновь дёрнула меня за поводок.
— Ты не могла бы выйти?
— Шутишь, что ли? Я хочу сама искупать своего питомца.
Кэтти оказалась за моей спиной так быстро, что я не успела среагировать. Холодное лезвие проскользнуло под застёжку моего бюстгальтера, а в следующую секунду Кэтти уже перерезала его.
— Ты… точно больная, — выдохнула я, удержав лифчик от падения.
— Избавься уже от этого парашюта и опусти руки, — приказала Кэтти, а затем разрубила мои трусы с двух сторон, и полоски ткани соскользнули по ногам.
— Нет.
— Ну же, принцесса, не ломайся. Позволь старшей сестрёнке искупать тебя и заштопать твои раны.
— Сама же их и нанесла.
— Я бываю несдержанной. Лучше не выводи меня из себя.
Она с силой дёрнула бюстгальтер и отшвырнула его в сторону. Мне хотелось упрямиться и дальше, прикрыться хотя бы руками, но какой в том был смысл? Сил не хватило бы даже на моральное противостояние, не то что физическое. Всё тело ломило, засохшая кровь неприятно стягивала кожу, а раны стоило промыть как можно быстрее, чтобы не началось заражение. Поэтому я сцепила зубы, проглотила ярость, бурлящую внутри, и послушно забралась в ванну.
— Хорошая сучка, — промурлыкала Кэтти, отстёгивая поводок. — Заслужила особое отношение.
Она нависла надо мной, положила руки мне на плечи, а затем надавила так резко и сильно, что я моментально ушла под воду. Я боролась, пытаясь вырваться из её хватки, и чувствовала, что раны вновь начинают кровоточить. В отличие от меня, Кэтти была полна сил, и я просто беспомощно скользила в ванне, пока эта долбанутая меня не отпустила.
— Вот теперь можно мыть голову, — сказала она, выдавливая на ладонь шампунь, в то время как я отфыркивалась и отплёвывалась. — Да, не стоит глотать эту воду. Я добавила антисептик и ромашковую пену. Всё для любимой сестрёнки.
— Откуда ты знаешь, что он наш отец?
Я не надеялась, что она ответит. Напевая какую-то странную песенку, Кэтти так тщательно промывала мои волосы, что казалось, будто её больше ничего не интересует. Даже то, что вода постепенно окрашивалась в красный. Однако, когда мытьё головы было завершено, рыжая бестия вопреки моим ожиданиям пустилась в откровения: