Также звёздочки на книге и подписки приветствуются!)
Всем добра!)
13. Глава 10. Непонимание
Мысли едкими бывают…
Они словно трясина, затягивают
в свою гнусную и неприятную пучину.
Заставляют усомниться
в былых словах и действиях.
И самый большой огрех станет в том,
чтобы не поверить внутреннему зверю.
Прошла неделя с того момента, как я повстречала главу Септентрии. Столько же прошло со встречи с Дайаном. Сперва мне трудно верилось, что резкие слова смогут подействовать на него. Так или иначе, его нет. Значит, теперь он в безопасности, а меня ждёт брак с самым жестоким ныне живущим фейри.
Моё расписание во дворце состояло из: утренней рыцарской тренировки, урока по этикету, прогулки в саду, уроков магии и под вечер посиделок в библиотеке.
Первый пир оказался труднее, чем я ожидала. Габриель усадили рядом, также как Клина и генерала. Естественно, последним двум положено сидеть за центральным столом. А вот новую подругу это весьма смущало. Мне думалось, что она привыкнет быстро, но этого так и не случилось. Дитя земли становилась молчаливой, слишком застенчивой и постоянно отводила взгляд. Вместе с тем, её разместили рядом не только чтобы составить мне компанию. В её обязанности входило обучение меня манером.
Когда она впервые увидела, как я ем, хихикнула, но затем взяла себя в руки и начала нравоучительным тоном объяснять порядки. Какими столовыми приборами требуется есть ту или иную пищу, когда нужно держаться официозно, а когда можно расслабиться.
По левую сторону от отца места занимали другие фейри, и только одну особу я знала. Далия была самой подозрительной из них. Голубоглазая, рыжеволосая, с экстравагантным вкусом в одежде женщина считала, что я недостойна статуса принцессы и вообще не должна попадаться ей на глаза. Она постоянно бросала испепеляющий взгляд в нашу сторону, особенно в те моменты, когда наша компания взрывалась внезапным приступом хохота. Её осуждению не было предела, пусть даже отец отдёргивал свою спутницу, всякий раз приговаривая, чтобы она дала “молодёжи” отдохнуть от нравоучений.
Лёд между мной и отцом не оттаял, так как он даже не соизволил со мной поговорить до или после своего заявления на бале-маскараде. Я просто-напросто не могла его простить, даже если и понимала, что должна пойти у него на поводу.