Путь до тренировочной арены казался мне очень даже привычным, походка уверенная, впрочем, как и взгляд. После схватки с Грейкером воины зауважали свою принцессу, которая вступилась за своих поданных и будущих защитников. Однако были и те, которые перестали верить в предсказание ясновидящих фейри. Они стали говорить, что она недостаточно сильна, чтобы защитить народ и земли от жестокого септентрийского предводителя.
Я сама ещё не уверена, на что способна, но знала наверняка: чем больше у меня будет времени на обучение, тем больше навыков и сил приобрету.
Прохожие фейри преклоняли голову при появлении своей принцессы, и в какой-то мере мне стала привычна такая реакция окружающих. Может, даже в глубине души нравился такой эффект. Тем не менее я мечтала о таких временах, когда каждый фейри будет равен, и добрый сердцем, чтобы освободить их от долга преклонить головы перед королевским представителем. Ведь страх неплохо сдерживает всех от необдуманных действий, но, как и сама практика показала, что и необузданный ужас делает из фейри опасного представителя своего народа.
Со всех сторон доносился лязг металла. Воины с того самого дня стали активнее и серьёзнее заниматься боевыми искусствами. Им был поперёк горла глава северных земель, но одновременно с этим они и себя ненавидели за свою беспомощность. Как ранее говорил Мэйд, большинство низших и средних фейри идут на службу королевским гвардейцем. А зрелый высший фейри ветра знатно пошатнул самомнение мужчин. Поэтому они хотели восполнить собственный недостаток в магии физической силой и военными навыками.
Я размышляла над этим и пришла к выводу, что это правильный урок и для них, и для самой себя. Каждому из нас нужен был толчок для того, чтобы приступить к действию.
Тот самодовольный парень Тари изменился до неузнаваемости. Он стал намного уважительнее к окружающим, старательнее и упорнее в деле. Да и ко мне прилип как банный лист. Нет, он не влюбился в меня. Думаю, всё из-за того, что именно я спасла ему жизнь. Естественно полагать, что он будет чувствовать себя благодарным и даже обязанным собственной жизни. Это свойственно для воинов. Однако я не хотела этого. С другой стороны, помимо него, любой другой гвардеец готов отдать жизнь за свою принцессу.
Мужчина особенно привязался, когда я ему поведала свой секрет о даре старшего народа и рассказала о видении, которое показало его смерть. Я пыталась быть деликатной и осторожно посоветовала, чтобы он не выходил на службу, когда в казарме ходит вирус. Он сперва воспротивился этому, но затем упомянула о странной предрасположенности детей ночи к таинственной болезни, из-за чего он даже побледнел, и его скептицизм пропал.