Он хотел бы.
И он внутри.
По-хозяйски врывается в гостиную. Окидывает ее таким же взглядом, как до этого прихожую. Меня штормит от злости, страха и ревности. Я прекрасно знаю, что он оценивает. И прекрасно же знаю, что до его «стандартов» пока не дотянула.
Бывший муж без ножа режет направленным на меня взглядом и строгим:
– Денег на нормальный город и приличную квартиру попросить, я так понимаю, гордость не позволила?
От злости плавятся кости. Я до синяков сжимаю плечи. Смотрю исподлобья. Ничего не говорю, чтобы не сойти тут же на ругань.
У меня к нему один вопрос: зачем ты приперся вообще? Тебя кто-то звал?
– Ты ясно дал понять, что обращаться к тебе не стоит.
Произношу через несколько мучительных вдохов. Я делаю их, преодолевая, потому что все тело закаменело. Внутри – тоже. Это чтобы не развалиться, не истечь кровью и слезами.
Я трачу все силы на то, чтобы не дать Айдару просочиться внутрь. Чтобы когда он ушел – вместе с ним снова исчезло все: запахи, звуки, воспоминания.
Стараюсь не отмечать ни изменений, ни того, что до сих пор помню. Больно от признания, что помню-то я всё до мелочей. Он не поменял парфюм. Не изменил стиль одежды и стрижку. Его движения по-прежнему ни с кем не спутать. Голос тот же, от которого я много раз просыпалась ночами в слезах.
Он настолько же опрятен и сдержан, хотя зол… До чертиков.
Тех самых, которых для меня однажды обуздал. Но я же не слепая, всегда понимала, что они в нем живут.
– Сядь, – Айдар кивает на диван, а я мотаю головой.
Ни за что.
Выгнать его я не смогу, но и находиться в одной комнате невыносимо. В пику приказу делаю оборот вокруг оси и выхожу.
Между лопаток печет. Он смотрит вслед, но не тормозит и даже ничего не спрашивает.
А я дарю себе паузу. Захожу на кухню, сбавляю до нуля огонь под супом. Упираюсь в столешницу и смотрю, не моргая, на мутноватую, постепенно успокаивающуюся, жидкость.
Надо было пенку вовремя собрать, а из-за него Сафие теперь будет есть не прозрачный суп.
Шайтан… Ненавижу.
Отталкиваюсь и хочу вернуться, но в этом нет необходимости.
Айдар уже стоит в дверной арке. Прислонился к ней. Руки сложил на груди.
– Кормить гостя будешь? – спрашивает с издевкой, дергая подбородком. А я невовремя вспоминаю, как любила его целовать.
Тушуюсь. Сердце бьется, как дурное.
Фыркаю.
– Мы с дочкой живем по средствам. Лишних порций у нас нет. А ты человек явно богатый, можешь себе позволить поесть в кафе. Каком-то придорожном. По трассе туда, откуда приехал.