– Если честно, да.
Вот на этих словах уже поднимаю глаза и пусть со стыдом, но выталкиваю из себя правду. Читаю во взгляде Леши задумчивость и разочарование. Чувствую себя ужасной.
– Давай я тебе позвоню, Леш, как с делами разгребусь…
Леша усмехается.
– Это когда? Месяца через три?
Прикусываю кончик языка. А я не знаю. И не знаю, как сказать, что ему к нам лучше вообще не лезть.
И не знаю, почему. Потому что так хочет мое сердце или потому что так приказал Айдар?
Я до сих пор не пережила встречу в ателье. И до сих пор боюсь новой. Ее неизбежность меня медленно уничтожает.
Я ему дочку не отдам. Но надолго ли меня хватит в борьбе?
Прерывисто вздыхаю и смотрю на гостя.
– Леш… – Он с улыбкой опускает голову. Качает ею.
– Ладно, Аль. Извини, что без предупреждения…
Леша отталкивается от столешницы, делает несколько шагов из кухни. Мне неловко, желание всегда и для всех быть хорошей, а еще благодарной и оправдывать ожидания толкают в спину, чтобы остановила. Но я стою.
В дверном проеме парень сталкивается с вернувшейся уже без «штанишек» Сафие.
– Ой, – дочка тормозит, Леша приседает.
Протягивает к ней руки, она не хватается.
– Давай, подброшу тебя…
Хмурится и мотает головой.
Сторонится она Леши. Она всех сторонится.
– Что-то не клеится у меня сегодня с вами, Керимовы…
Леша обращается ко мне, повернув голову. Улыбается, я в ответ. Он уже оттаял. А я пожимаю плечами. Это потому что мы — Салмановы.
– Прости.
Напряжение спадает.
– И даже до потолка достать не хочешь? – Леша делает еще одну попытку. И тут-то Сафи дает слабину. Я успеваю заметить, как хмурится и надувает щеки. Вкладывает ладошку в руку Леши.
Я бы продолжала следить, но отвлекаюсь на телефон.
Его вибрация заставляет столешницу задрожать.
Опускаю взгляд, тяну на себя.
Это было неизбежно, я знаю, но читаю: «Через сорок минут по адресу:…» и сердце ухает в пятки.
***
Когда я говорю, что мне срочно нужно ехать по делам, Леша предлагает сначала отвезти, а после отказа – побыть с Сафи, но у дочки это энтузиазма не вызывает.
Вариант не поехать я даже не рассматриваю. Может потому что тряпка. А может наоборот хватает ума понимать, что усугублять сейчас ни к чему.
Я прощаюсь с Лешей как-то комкано, вручаю ему кусок горячей шарлотки, прекрасно понимая, что сто лет она ему не нужна. Мне нужна. Для очистки совести. Оставшуюся часть пирога мы с Сафи кладем в контейнер – занесем Аллочке.