Ходить на яхте под парусом гораздо
приятнее в хорошей компании: Сава — капитан, мы с Матвеем — на
подхвате. Я не рискнула бы управлять яхтой в одиночку, но
элементарным вещам Сава меня научил. Как минимум, я могла выбрать
или стравить веревку, заложить или отдать трос и не путалась в
терминах. Из Кати же получилась идеальная пассажирка. Она не
мешала. Не говорила ничего под руку, не путалась под ногами, не
визжала, когда волны окатывали палубу.
В уютной бухточке мы жарили на костре
колбаски, пекли в углях картошку, купались и играли в мяч. Страдала
только Карамелька, при Кате она не могла летать. Впрочем,
недовольство химеры вскоре сменилось сытым благодушием.
Катя поначалу сильно стеснялась, но
Сава ее растормошил. Все же природное обаяние у него в крови.
Правда, осмелев, Катя заглядывалась не на него, а на Матвея. И даже
решилась спросить о нем, когда мальчишки плавали наперегонки, а мы
с ней грелись на солнышке.
— Яра, ты все же с Савой или
Матвеем?
— Ни с кем, — отозвалась я. — Сама по
себе.
— Но вы дружите… втроем. Это как-то
необычно. Неужели у тебя ни к кому из них нет чувств?
— Кать, ты же не об этом хочешь
спросить.
Она фыркнула и рассмеялась.
— Ну да, ты права. Матвей
свободен?
— Да, насколько я знаю. А вот у Савы
есть невеста.
— Невеста? — Катя удивленно на меня
посмотрела.
— Ага. Скоро о помолвке объявят.
Та самая внучка императора, вернее,
внучатая племянница, изучала право в Гарвардском университете. По
этой причине помолвку отложили до ее возвращения в Петербург. И оно
то ли уже состоялось, то ли вот-вот должно произойти. Сава не любил
говорить о невесте, и я, по понятным причинам, тоже никогда о ней
не спрашивала.
— А звать ее как? Ты знаешь? — не
отставала Катя.
— Тебя же Матвей интересует, —
напомнила я.
— Заметно? — поморщилась она.
— Немножко, — ответила я. — Но я
уверена, что он ничего не заметил. Тебе нужно…
— И слава Богу! — перебила меня
Катя.
— Почему? — искренне удивилась я. —
Он красивый. Сильный. Умный. И, главное, порядочный.
— И как ты до сих пор сама не
влюбилась в такого чудесного парня? — съязвила Катя, пряча
смущение.
— Да я уже. Ничего из этого не
вышло.
— Почему? Ты ему не понравилась? Но
вы же друзья…
— Я, Кать, никто. И звать меня никак,
— ответила я. — А Матвей Шереметев, на минуточку, княжич. Его род
никогда меня не примет. Я подумала об этом и решила не делать себе
больно.