«Сестрицы» за редким исключением, помнили те времена тоже не слишком хорошо. В подводном царстве жизнь течёт неторопливо, подчиняясь раз и навсегда установившемуся порядку, и нет в их холодных сердцах ни капли сожаления или желания изменить естественный ход вещей.
Спиридона, та, кто казалась Ладе самой маленькой из всех, сказывала, что прошлая война приходила на берег в виде высоких черноволосых молодцев, бренчавших оружием и отполированными бляхами на груди. Форма у них была на загляденье хороша — бело-синяя, по стройным фигурам сшитая, штаны смешные только, как дамские чулки, тогда Праскева разрешила некоторым вдоволь порезвиться.
Выходили на берег, оборачивались испуганными девами, готовыми отдаться на милость победителя, и продляли свой срок настолько, чтобы дожить до нынешних времён. Много тогда из иноземцев сгинули, да по меркам войны потери невелики. И так бы всё одно завязли в русских сугробах, зима близилась, дядя Митяй говорил, что им всё одно — смерти не миновать.
А в нынешнюю пору никто на берег Ильмень из чужих не приходил. Бабы иногда стирали бельё, так оно испокон веков так заведено, Лада пряталась в камышах, слушала их разговоры, что из деревни многих мужчин забрали, и самой отчего-то тревожно становилось. Неприятеля она не видала ни разу, всё вроде было тихо, так что вскоре повелела возобновить обряды на берегу, хотя даров стало не в пример меньше, чем до войны, и венки по воде девушки пускали неохотно.
А потом одна война окончилась только, чтобы сразу перейти в другую, тут уже и неприятеля вовсе не было, свои рубились. Сколько погибло мужчин на берегу как здешних, так и пришлых, всех не упомнишь, вода окрасилась в красный цвет, и по её поверхности часто плавали разорванные мужские рубахи. Дядя Митяй как мог, отгонял сражающихся за непонятные слова и убивающих тех, кто говорил на одном языке за громкие речи, но всё одно, эта, другая война, потревожила Ильмень сильнее первой.
А потом всё успокоилось, и жизнь вошла в мирную колею. Лада к тому времени насчитала себе сроку до восьмидесяти лет, если засчитывать года земной жизни. Которая теперь представлялась сном. Прошлое всплывало обрывками, она бы и хотела сделать их ярче, но для того понадобилось бы отойти от воды, значит, забрать чью-то жизнь. Лада того пока не желала.