— Пожалуйста, милый, прости ее, она привыкла говорить все, что думает. Прости, ради меня.
— Она оскорбляет светлейшего.
— Его здесь нет, — шепчу я с улыбкой, — и мы ему не скажем. Она очень больна, не сердись.
Чувствую, как от моих прикосновений и слов он начинает смягчаться, расслабляется и, наконец, кивает.
— Я подожду тебя снаружи.
— Я скоро.
— Не торопись.
Он делает шаг к выходу, но мать окрикивает его:
— Ивар, сынок, послушай последнее слово.
Он разворачивается и у стремляет на нее свои глаза, на дне которых все еще плещется огонь.
Мама поднимается на локте и смотрит прямо, указывая пальцем на Ивара.
— Дракон, слушай внимательно и запоминай, если ты обидишь мою дочь, словом, или делом. Если хоть один волос упадет с ее головы по твоей воле, твоя жизнь превратится в ад, и ты взмолешься, чтобы это прекратилось, но конца этому не будет, пока твоя душа не истлеет, превратившись в безжизненный камень. Но даже тогда искупления ты не получишь. Ты понял меня?
После этих слов в комнате повисает тяжелейшая тягучая минута тишины.
— Мама, — шепчу я в ужасе, — что ты говоришь?..
8. 7
— Я говорю то, что он должен услышать., — едва слышно произносит мама и снова опускает голову на подушку. Похоже, эта речь стоила ей большей части сил, что у нее оставались.
Ивар долго смотрит на нее, затем качает головой.
— Я стерплю ваши дерзкие слова в последний раз. Ради любви к вашей дочери я учту ваше болезненное состояние, — говорит Ивар холодно, и не говоря больше ни слова, разворачивается, открывает скрипучую дверь и выходит на улицу, пригибая голову, чтобы не удариться о низкую притолоку.
— Мама, ну зачем ты так? — говорю я, снова подходя к ней и садясь рядом на кровати. — Это же мой муж, я навеки с ним, до самой смерти. Я его выбрала, я люблю его..
Прижимаю руки к груди, не в силах выразить словами, как мое сердце всякий раз замирает от нежности, стоит мне увидеть моего князя. Неужели она не понимает, что такими словами только вредит? Ивар не заслуживает, чтобы с ним так разговаривали. Он никогда даже и не помыслил о том, чтобы обидеть меня. Напротив, всегда был внимателен и постоянно спрашивал о моем самочувствии, с тех пор, как стало известно, что я забеременела.
— Значит так надо, дочка, значит так надо, — говорит мама и закашливается. — В твоем муже есть добро, и я вижу его, пока он еще молод и его душа может склониться в любую сторону. Но зла в нем довольно, как во всяком, кто имеет большую силу и власть. Я боюсь за тебя и сердце мое неспокойно. Невовремя я покидаю этот мир, жаль, что не смогу увидеть внуков.