— Когда мамочка вернется? — настойчиво спрашивает Лили не отрывая взгляда.
Как же она похожа на нее.
— Не скоро, дочка, мама в очень долгом путешествии. Огонь перенес ее на ту сторону.
— На ту сторону?
— Да. Сейчас она далеко. Очень далеко, дочь моя.
— Но она же вернется?
Стоит ли сказать ей, что теперь ее мать мертва?
Я смотрю в глаза дочери и ничего не отвечаю. Что-то в сердце отзывается на ее взгляд и мне становится жаль ее. Нет. Ей говорить еще рано. Довольно и того, что она видит этот костер. Она запомнит его, хоть и не понимает сейчас, что он означает. В будущем, когда она вырастет, она все поймет.
— Твоя мама решила, что без нас ей будет лучше, и теперь нам придется жить без нее. Возможно, однажды, вы встретитесь снова.
Я сознательно обманываю дочь. Подумать только, великий князь Ивар Стормс проявляет малодушие.
— Но я хочу к ней, хочу к маме, — девочка начинает плакать. — Я хочу к маме!
Я ловлю понимающие взгляды собравшихся. Они смотрят на меня тепло. Еще бы, ведь для них я за одну ночь потерял и жену и второго ребенка. Для них я убитый горем отец и муж. Они уже успели осыпать меня ворохом своих никчемных соболезнований, теперь они будут сверлить меня взглядами полными жалости.
Что ж, это придется перетерпеть.
Я вздыхаю и передаю Лили няньке, которая уже тянет руки, чтобы унести капризное дитя.
Лили мало лет, она быстро забудет мать. Это хорошо, если же нет, придется отослать ее, как я и планировал. Видеть ее каждый день с одной стороны приятно, это моя кровь, моя плоть. Но с другой стороны, она слишком сильно похожа на мать. Невозможно смотреть на нее и не помнить глаза Элис в ту ночь, ее слезы, ее крик отчаяния.
Нет. Я не мог поступить иначе. Она не оставила мне выбора. Она предала меня и я сделал все так, как нужно.
Но на сердце все равно пустота, словно из жизни выдернули что-то важное, что-то постоянное, чего не замечал, а стоило убрать, как стало ясно, что без этого тяжело.
Как же долго горит это проклятое дерево. Мне хочется обернуться в дракона прямо сейчас, несмотря на запрет, и добавить костру пламени, чтобы все поскорее закончилось.
Минуты тянутся бесконечно долго, солнце уже заходит и становится темно, а костер все еще догарает. Я должен быть здесь. Я должен дождаться, когда последний язык пламени исчезнет. Только тогда душа умершего считается покинувшей этот мир без остатка.