– Отлично выглядишь, – говорит Мурад, когда я выхожу из гримерки.
Я не отвечаю, но прекрасно понимаю: за прошедшие десять минут он уже мысленно раскаялся в том, что был груб со мной и врезал по лицу, и после премьеры, как только мы переступим порог нашего дома, будет умолять о прощении, ползать на коленях и задаривать цветами... Вечная история.
Я собираюсь было уже идти в кинозал – фильм вот-вот начнется, – но в сумочке вдруг начинает вибрировать телефон, и я достаю его: вдруг что-нибудь важное?!
Оказывается, это мама.
Я беру трубку:
– Привет, мамочка!
– Здравствуй, доченька! Ты очень занята?!
– Ну... – я заминаюсь, не зная, что сказать. Конечно, я занята, но мама никогда не звонит просто так... – А что ты хотела?!
– Я хотела сообщить, что завтра мы с Альбиной летим в Германию на новый курс пульс-терапии, – говорит мама. – Не пугайся, пожалуйста, если мы некоторое время будем не на связи, ладно?!
– Да, конечно, но... терапия же была назначена на декабрь...
– Решили перенести... Если честно, ей хуже, – признается мама, и у меня внутри все сжимается от боли.
– Пора идти, – настойчиво шепчет Мурад – и я киваю: пора – значит пора. Кто я такая, чтобы спорить с человеком, который оплачивает лечение моей младшей сестры, страдающей системной красной волчанкой?!
2. 2 глава
Когда через несколько часов мы наконец добираемся до нашего загородного дома в Подмосковье, я сбрасываю с ног туфли на безумной шпильке и собираюсь было отправиться в ванную комнату, чтобы смыть с себя грим, усталость и боль этого вечера, но Мурад меня останавливает, преграждая путь и заглядывая в лицо заискивающим взглядом:
– Прости, птичка... Ты должна простить меня. Ты ведь знаешь, что я все делаю только для того, чтобы ты была счастлива и успешна.
Ну да, конечно.
Бьешь меня, чуть что не по-твоему.
Принуждаешь к сексу, когда мне и видеть тебя тошно.
Забираешь все заработанные мною деньги... до копейки.
Я просто самая счастливая и успешная девушка в мире!
Но Мурад продолжает говорить:
– Ты ведь знаешь, птичка: без меня ты была бы никем... актрисой в каком-нибудь провинциальном театре... или в кино в массовке... а то и вовсе вернулась бы в свою Орловку... а сейчас у тебя – контракт с Диор на носу! Тебя приглашают сниматься Шипенко и Балагов! Что нам «Ника» – мы дойдем с тобой до Каннского кинофестиваля, ясно?! А твоя сестра – если бы не я, она могла бы умереть еще два года назад! Ты ведь понимаешь, что так, как я, о тебе и твоей семье никто не позаботится, верно?!