Не осталось больше той Али. Может, где-то там…В осколках воспоминаний, к которым стараюсь даже мысленно не возвращаться.
Влас был человеком, благодаря которому я все ещё оставалась прошлой Сашей.
И стоило вычеркнуть его из своей жизни, как её не осталось.
К лучшему. Определенно.
Его поступок показал мне, что я больше никогда не буду унижаться. Не буду просить любви и теплоты.
Влас уничтожил во мне желание быть любимой. Зарек навсегда избегать каких-либо привязанностей и в любой момент быть готовой к тому, что нож в спину могут вонзить даже самые близкие.
— Да ладно, — едва могу поднять краешки губ в улыбке. — Как интересно.
Влас продолжает прожигать взглядом.
Но я больше не удостаиваю его даже этим. Достаточно.
Покрепче сжимаю ладонь Никиты. Кажется, это внушает мне немного больше уверенности.
— Да, — согласно кивает головой Диана. — Может, как-нибудь соберемся и я расскажу подробнее. У нас действительно трогательная история любви.
Не имею и малейших сомнений, меня определенно тронет история о том, как проводил время человек, которого я любила, вдали от меня.
— Можешь и сейчас рассказать, — предлагает Никита. — Мы не спешим ведь? — вопрос уже мне. Он сжимает мою ладонь и оставляет очередной поцелуй, но теперь ближе к ключице.
Дать свой ответ не успеваю.
— Мы уже уходим, — извиняюще улыбается Диана. — Сына нужно до пяти забрать. Иначе моя мама с ума сойдет с ним наедине.
В груди вновь грохот и осколки. Теперь уже наверняка все живое там в дребезги.
3. 3
— Твою мать, Никита! — выругиваюсь я, стоит нам оказаться в его квартире. — Да как тебе только в голову могло прийти?!
Благо, она расположена в квартале от лаундж-бара, в котором мы находились. Иначе, эмоции взяли бы надо мной вверх ещё посреди оживленной улицы.
— Успокойся, — друг обхватывает мои плечи. — Выдохни.
— Сейчас ты выдохнешь! — отталкиваю его от себя. — Даже не прикасайся ко мне! Ну как? Как вообще додуматься до такого можно?
— Успокойся, — вновь просит меня. — Что именно так тебя задело?
Он ещё спрашивает? Всего полчаса назад, когда Диана вместе с Власом прощались со всеми и уходили с бара, я не смогла проронить ни слова. Лишь сухой кивок головой.
Даже не посмотрела ему вслед.
Все потому что знала - вся моя необъятная боль читается во взгляде слишком отчетливо. Он бы уловил в долю секунды. Слишком хорошо знает меня.