Опекун хранил в себе тайну, и ее не надо было разгадывать.
- Здравствуйте, Мия, - негромко произнес Оливер. В голосе, приятном и спокойном, прозвучало искреннее сочувствие. Мия протянула ему руку, опекун легонько сжал ее пальцы, и ей показалось, что от его ладони текут едва уловимые ручейки холода, оплетают ее запястье, затекают под рукав траурного платья. – Соболезную вашей потере. Мой брат… - он обернулся к гробам, и Мия сказала:
- Барревильская лихорадка. Здравствуйте, господин Гринн. Все было так быстро, что я не могу прийти в себя.
- Я с вами, - откликнулся Оливер, и его голос прозвучал тепло и сердечно. – Вы не одна.
Кажется, в эту минуту все, собравшиеся для того, чтобы проводить чету Хиденбрандт в последний путь, уставились на них. Даже негромкий шелест разговоров стих. Всем было интересно, как выглядит тот, кто заберет сироту на север – и все, что ей причитается, заодно. Семейный адвокат – вот он, осушил очередную поминальную стопку, держа в руке тарталетку с икрой на сливках – вчера сказал, что до ее вступления в законный брак распоряжаться всем наследным имуществом будет господин Гринн. Мия лишь кивнула – ей было все равно.
Когда родители умерли, она словно заледенела в своем горе. Слезы и крик застыли в ней, закаменели глыбами прозрачного голубого льда на душе – и Мия не плакала, не кричала, не билась в истерике. Да, родители умерли. Да, теперь дальний родственник ее отца приедет и увезет ее с собой. Что-то еще? Может быть, чашку чаю – ну или что там должна говорить барышня из приличной семьи в таком случае?
Это помогало ровно до тех пор, пока она не спустилась в гостиную и не увидела гробы, слуг в траурных камзолах и собравшихся гостей. Тогда ледяной панцирь захрустел и пошел трещинами. Издалека донесся тихий голос губной гармошки – проплыл языком тумана по озерной воде ее души и растаял.
Призраки родителей в зеркалах отступили и беззвучно растворились в холодной глубине. Ушли – не удержать, не вернуть, не дозваться. Мие хотелось кричать.
- Отец говорил, что вы живете на землях Крысиного короля, - сказала Мия и запоздало подумала, что в очередной раз с ее губ сорвалась какая-то недостойная глупость. Благородной девице не стоит говорить о такой ерунде, особенно на похоронах родителей. Оливер едва заметно улыбнулся. В бледном взгляде мелькнул интерес, словно Мия сумела удивить его.