Все очень изменилось. И она сама, в первую очередь.
Вошли две женщины, и Надя, сполоснув руки, закрутила кран.
Когда она вышла из клиники, зазвонил телефон.
- Да, мамуль! Все хорошо. Привет тебе от твоей боевой подруги и по совместительству – моего врача. Все подробности моей личной жизни и здоровья теперь можете обсуждать дружным спитым коллективом, - припечатала она. – Нет, сейчас я в офис, а потом домой. Торт? Торт хочу! Куплю, да!
Сегодня Ольга Аркадьевна устраивала «суаре». Разумеется, поводом для званого вечера был вовсе не революционный ноябрьский праздник, за который, впрочем, тост поднимался скорее по привычке, а день знакомства Надиной матушки с ее отцом. Раньше это был чисто семейный праздник в узком кругу, и для Нади он ознаменовывал не победу Революции, а крепость брачных уз и взаимной любви Чарушиных. Заглядывали к ним и Евдокия Марковна, и Рур. Отец называл происходящее «стариковскими посиделками», но Надя знала, что когда-нибудь за накрытым столом будут сидеть ее муж и их дети. А там, где дети, там всегда радость и уют.
Именно об этом они говорили с Павлом, когда еще были парой. А сейчас…
- А сейчас мы с тобой пара! И мы идем в цветочный магазин покупать бабушке букет. А потом маме - большой торт! - Надя погладила себя по животу и приподняла воротник короткого расклешенного полупальто.
Ноябрь в этом году радовал несвойственным ему теплом. Наденька щурилась, втягивая ноздрями живительный свежий воздух, будто молодая лошадка перед забегом.
"Прага" или "Киевский"? А может, сметанный... Или нет, - "Медовый"!
Она стала осторожно спускаться с лестницы, но бросив взгляд в сторону цветочной лавки, вдруг увидела… Ржевского.
3. Глава 3 Жертвенные костры
Обхватив роскошный букет из белых и бордовых роз обеими руками, Павел умудрялся придерживать дверь перед какой-то дамочкой в невообразимой красной шляпе с широкими полями, и та улыбалась ему таким же красным хищным ртом.
- Ничего не меняется! – ошеломленно воскликнула Надя, сразу же передумав насчет цветов, и быстро зашагала в сторону своего дома.
Теперь она старалась ходить пешком чаще. Не только для того, чтобы поддерживать форму и дышать, но и для того, чтобы больше видеть и думать. Ей это казалось правильным в данной ситуации. И теперь, увидев Ржевского, мысли ее заметались, наталкиваясь друг на друга и сшибаясь лбами.