Братья вышли. А я осталась один на один с проблемой: как теперь спускаться вниз?! Без лестницы-то!
— Вечно ты, Дарка, вляпаешься в какие-нибудь приключения! — со злостью буркнула себе под нос. — И что теперь делать? Звать кого-то на помощь?
Представила на секунду, как во весь голос ору: «Снимите меня отсюда кто-нибудь!» вися между двумя шкафами. И поперхнулась воздухом. С моим везением на крик, скорее всего, прибежит не прислуга, а кто-нибудь из братьев. И тогда…
— Нет уж! — буркнула сама себе. — Обойдусь! Сама как-нибудь спущусь вниз… Но сначала… — Я уставилась суженными глазами на книгу, из-за которой и оказалась в столь дурацком и компрометирующем положении. — Сначала надо тебя достать! А потом уже буду вспоминать, как лазать по деревьям!
Руки и ноги у меня уже устали. Но я все равно кое-как зацепилась правой рукой за один шкаф, а левой потянулась за книгой. От напряжения на лбу не по-аристократически выступил пот. И пара капелек даже упала на пол. Но книгу я все-таки достала! Теперь дело было за малым: отбросить гримуар подальше, чтобы в случае чего не приземлиться на него и не повредить, и самой как-то спуститься вниз. Потом провести обряд, и, прощай милый дом, ставший мне темницей! Здравствуй, академия! Ты скучала по мне?
Наверное, я своими насмешками прогневила кого-то из высших. Ничем другим свои неудачи объяснить не могу. Потому что как будто по чьей-то злой воле как раз в тот момент, когда я уже примерялась отбросить книгу подальше, дверь снова распахнулась, и в библиотеку кто-то вошел.
Я опять затаилась, костеря визитера всеми известными мне ругательствами. С опорой на одну руку я долго между шкафами не провишу! Да и вторая рука под тяжестью книги немеет. Это же гримуар! А не какой-то там слезливый любовный романчик!
Но, как оказалось, долго висеть мне было не суждено. Вновь вошедший в библиотеку вихрем промчался по ней, остановившись как раз подо мной, тяжело дыша и стискивая кулаки. Медом им всем здесь намазано, что ли? Я с откровенной опаской смотрела вниз на чужака. Этого парня я не знала. От всей гибкой фигуры застывшего подо мной парня веяло такой яростью и такой опасностью, что у меня невольно пальцы в домашних туфельках поджались. Кто он такой? Из тех, о ком говорил Филлип? Или вообще злоумышленник, пробравшийся в дом?