Я очень сильно в этом сомневалась.
7. Глава 7
— Может, нам всё-таки стоит дождаться Кирилла Михайловича? — я бросила нервный взгляд в спину мчавшемуся к лифтам мужу.
— Почему?
— Потому что он возглавляет проект. Я всего лишь… я просто дизайнер.
— Всего лишь, — тихо повторил Дагмаров. — Вы сами на такую позицию себя определили?
Мне совершенно не нравилось, как разворачивался этот разговор.
— Что значит, сама? Это мои обязанности.
Вместо ответа Дагмаров протянул руку, дёрнул пальцами, молчаливо приказывая отдать ему всё, что я принесла.
Пришлось всё-таки отлепиться от порога, прикрыть за собой дверь и отдать ему свои наработки.
Он положил папку на колени и углубился в изучение её содержимого. Я отошла от него подальше, к рабочему столу мужа.
От незнакомца веяло не только изысканным парфюмом. От него разило опасностью.
Я жаждала поскорее расквитаться с этим заданием и сбежать. Напряжения добавляли и очень неприятные воспоминания той проклятой ночи в загородном клубе.
— Неплохо, — хрипловатый баритон отозвался лёгкой дрожью в моём напряжённом теле. — Кирилл упоминал, что вы самоучка. Это так?
Мне пришлось стойко встретить его взгляд — сумрачный, нечитаемый.
— С этим могут возникнуть какие-то проблемы?
Уголок чётко очерченных губ приподнялся, но едва.
— Вы все вопросы в штыки принимаете? Или только мои?
— Почему вы решили, что к вам у меня особое отношение? — нахохлилась я, с запозданием и досадой сообразив, что лишь подтверждаю им сказанное.
Покрытая трёхдневной щетиной тяжёлая челюсть едва заметно дёрнулась, будто он собирался что-то сказать, но передумал. Позволил мне помариноваться в ожидании.
— Нас с вами, Ольга Валерьевна, связало не очень-то приятное воспоминание.
В точку. В самую точку. Да в такую больную, что я задержала дыхание.
И растерялась. Я не готова переводить разговор в эту плоскость.
Никогда не буду готова. Не с Дагмаровым.
Зачем? Для чего?
— Н-не уверена, что стоит.
— Что именно?
— Заводить разговор о таком.
Папка с моими эскизами по-прежнему лежала у него на коленях, но мой собеседник о ней как будто забыл. Он изучал меня с беспристрастностью академика, обнаружившего у себя во владении любопытнейший экземпляр. Экземпляр чего бы то ни было, но не человека.
— Скажите, ваша демонстративная холодность вызвана тем, что вы часть вины возлагаете на меня?