«Вот надо ж было именно так!» – думал про себя он, слушая монолог.
Но при этом ни единой даже малейшей мысли оставить девушку в беде у него не возникло. Он никак не мог ее бросить в таком положении. И что ж делать, если получилось именно так, как получилось? Все собственные и объективные сложности совершенно не меняли то обстоятельство, что ей явно была нужна помощь, причем как никогда. А уже ближе к концу грустного рассказа Марк окончательно понял, что помочь той действительно некому, и возможно, он ее последний шанс.
Хотя мужина и не очень любил пользоваться своими военным навыками в мирной гражданской жизни, как и связями, оставшимися с армии, но порой сама жизнь вынуждала все это вспомнить. Прямо как сейчас.
Ковбой тяжело вздохнул.
Внимательно и не перебивая, слушая ее спокойный обреченный и бесцветный голос, повествующий о том, как ее угораздило попасть в эту ситуацию, Марк про себя злился на этот беспредел и безнаказанность. Когда подлецы действуют путем принципа силы над слабыми, и бесчеловечности, которые проглатывают и переламывают человеческие судьбы. Так, походя, не замечая. Просто ради чьей-то выгоды. Проще говоря, ради отличного или очень богатого куша, но все равно, как ни крути, ради денег.
Когда девушка закончила свой рассказ, то Марк задал несколько уточняющих вопросов, на которые та тихо ответила. После того, как и вопросов больше не было, нужно было время подумать. Он посмотрел на Эмили и сказал:
– Первым делом нам нужно отогнать твою сломанную машину подальше и спрятать, что хоть немного поможет выиграть время. Но это после того, как ты немного отдохнешь.
Затем ковбой погрузился в молчаливый и отстраненный, быстрый сосредоточенный анализ сложившейся ситуации и перебирал в голове свои возможные действия. Все казалось бы маленькие неувязки росли как ком. Теперь к его собственным проблемам, как кража и угон скота, когда калечат лошадей и срываются все его попытки получить прибыль, а вернее, выгодные контракты, чтобы спасти ранчо, появилась на шее еще и эта девчонка. Хотя Марк ни секунды и не жалел о своем намереении. Он с юности не мог терпеть издевательств над слабыми, особенно со стороны тех, кто имел и власть, и деньги, ползуясь этим дя себя. Поэтому этот вопрос для него был решен еще тогда.
– Утром я позвоню своему другу Роберту Джонсону, он местный шериф, – сказал он Эмили задумчиво. – Возможно, тот слышал о чужаках.