– Какая яркая игра! – к нам бросился Винсент, уже спешившийся. Помог мне спуститься с коня.
Остаток вечера для всех прошел непринужденно, но мы с Беном были исключительно вежливы друг с другом. Как дипломаты на международных переговорах.
После игры в бриброк мне показалось, что в наших отношениях с Бенедиктом появилось нечто новое. Будто бы теперь и меня с ним что-то связывает, а не только настоящую Луизу Ренли.
Мы разговаривали с ним на обратном пути, правда, о каких-то мелочах, половины из которых я не понимала. Например, Бен что-то рассказывал об их с женой общих знакомых. И я только под конец истории распознала, что эти люди были на игре в бриброк.
И прощаясь, Бен поцеловал мою руку. Это было так неожиданно!
Засыпая, я вернулась мысленно в события вечера. Вспомнила ощущение надежности, которое подарили мне случайные объятия мужа.
Могли бы мы с ним быть вместе? Настоящая Луиза все испортила, но получится ли исправить?
И еще одно “но”. Пожалуй, что и главное: если Бенедикт скинул ее с лестницы, это невозможно ничем оправдать. Он в этом случае убийца – и точка.
А я тут на розовом зефирном облачке качаюсь, глупая.
На следующий день я промаялась все утро, не зная, куда себя приткнуть. А на обед меня пригласили в семейную столовую. Сердечко трепыхнулось, когда я поняла, что снова увижу Бена. Фу, как пошленько. Как студентка восторженная. Очнись, Луиза! Вы с этим породистым красавцем если не враги, то неприятели уж точно.
– Сегодня с утра я получил еще три приглашения, – сообщил Бенедикт, намазывая мягкий сыр на хрустящий гренок, – одно на бриброк у Крименов, одно на чаепитие, и последнее – на партию в штрапсе.
Еще и штрапсе. А вдруг я и в такое играть умею?
– И кто же нас зовет? – вежливо спросила я, размешивая сахар в чае. – Про Крименов я поняла.
– Пинги и Остеры. Словом, почти все, кто вчера был у Винса с Пенни. Штрапсе послезавтра. Как раз успеем прийти в себя после оглашения тетушкиного завещания.
Вспомнив про старую герцогиню, Бен снова посуровел и до конца обеда в основном молчал.
Вернувшись в свои покои, я с облегчением увидела на подушке Пумиша. А то волноваться уже начала, что ему соседские собаки перышки повыдергивали.
– Где тебя носило? – спросила я сердито.
Пумиш открыл один глаз, а потом лениво зевнул, вытягивая лапки.