Моя рука оказалась в его руке. Пальцы Грома держали крепко. Он поднес мою ладонь к своему лицу и провел по ней большим пальцем. Я хотела отступить, но он не пустил.
— Ваши руки, конечно же, не залиты кровью по самые локти. И вы никогда не покидали пределов родного Шиссая с оружием наголо. Это не ваша молния уничтожала целые села вместе с людьми. Хотя бы мне не лгите, госпожа Мирай. У вас была сила, а сила — это власть. Она всем нравится. И вы не исключение.
Вода — самая спокойная, самая тихая стихия. Но только с виду. Недаром говорили, что водных магов злить нельзя, они долго терпят, но потом их ярость льется через край, уничтожая все на свете.
Синие глаза его совсем заледенели. Под его взглядом мне захотелось съежиться, я уже начала жалеть, что открыла рот. Гром ведь был нормально ко мне расположен. Собирался отвести на тренировочный полигон, а я все испортила!
— Опустите, — попросила, дергая руку, но Гром переплел наши пальцы. — Мне больно.
От его темного взгляда стало страшно.
— Больно? Идемте, я вам кое-что покажу.
Все случилось так неожиданно, что я даже слова сказать не успела. Гром сжал в кулак свою подвеску с кристаллом и активировал портал.
Меня подхватил вихрь, в глазах потемнело. Показалось, что тело сначала разбили на тысячу осколков, а потом одним махом слепили воедино.
Ненавижу артефакты переноса.
Когда земля под ногами перестала кружиться, я проморгалась и ахнула.
Собиралась гроза. Небо заволокло тучами, дул пронизывающий ветер. Перед нами раскинулась долина, усеянная белыми плитами. От тягостной, мрачной атмосферы этого места стало больно в груди.
Гром все еще властно сжимал мою руку, словно боялся, что я убегу.
— Где мы? Это кладбище?
— Да. Здесь обрели покой сотни людей из моего рода.
Я ощутила его внутреннюю боль. Ее было так много, что волна эта оглушила. Гром держал меня за руку, не отпуская от себя. Так мы и двинулись вперед, вдоль плит с высеченными именами, словно пришли на свидание в это жуткое место. От траурной белизны резало глаза.
Земля под ногами перестала быть твердой и незыблемой. Если бы не теплая ладонь Грома, я бы сошла с ума от атмосферы горя и утраты, которая пропитала сам воздух.
— Там похоронены мои отец и мать, — он указал в сторону массивного надгробия. Его оплетали каменные лозы с шипами и цветами.