— И что теперь? — поинтересовалась ученица, когда мы вернулись в
Тень.
— Как ты? — поинтересовался я, все же наблюдать, как твоя точная
копия умирает в огне, с непривычки не так-то просто.
— С тобой и не такого насмотришься, — ответила Алиса слишком на
мой взгляд спокойно.
— Я вижу, ты поняла, куда попала.
— Ты мне ресторан обещал! — напомнила непоседа.
— Пошли, заслужила!
Когда мы насытились, я велел Алисе возвращаться в квартиру
Беринга. Да, мне еще надо привыкнуть считать ее своей. Или не надо,
можно и продать той же назойливой соседке.
— Кстати, — вспомнил я. — Тебя зовут Алла, ты моя племянница из
Костромы. Неразговорчивая племянница, прошу заметить. Так что не
болтай с соседями, проколешься на куче подробностей. Ты не знаешь и
русской жизни и о «родном» городе ровным счетом ничего. Так что
здрасте-досвиданья, не более. «У меня живот болит, я побежала».
Ясно?
— Как божий день! — ответила Алиса по-русски. – А ты куда
собрался?
— Вот еще буду перед ученицей отчитываться, — надулся я. — Но
если тебе уж так интересно, я поехал в аэропорт, еще в такси,
которое увозило меня от безопасников, я купил себе билет до
Рима.
— Ты меня бросаешь? — уже с реальным ужасом в голосе спросила
Алиса.
— Ненадолго. — успокоил я ее. — Вот тебе ключи, вот деньги.
Паспорт я тебе сделаю, попытайся не попасть в неприятности.
По-русски ты разговариваешь, магазин найдешь, еду купишь.
Медитируй, упорядочивай каналы и смотри кино, без него у тебя ни
язык не устаканится, да и о местной жизни ты ничего не поймешь.
В Риме я прошел паспортный контроль. Зашел в уборную и хотел уже
перенестись в московскую квартиру, попрощавшись с мистером Манном.
Ему в России явно не место. И тут моя бездонная сумка задергалась в
руках, будто бы оттуда кто-то настойчиво просился наружу.
«Яйцо! — вспомнил я. — Только родов посреди аэропорта с
появлением не пойми какой твари мне не хватало!»
Юркнув в тень от греха подальше, я достал из сумки возмутителя
спокойствия. Камень, из которого был сделан таинственный предмет,
потерял гладкость и глянцевость. Поверхность покрылась сеткой
трещин, они складывались то ли в руны, значения которых я не
понимал, то ли просто в случайный узор. Они горели, но такое
свечение мало кто сподобится увидеть за всю свою иногда и долгую
жизнь. Трещины излучали черный свет, не хуже белого разгонявший
полумрак Тени.