Краем глаза заметил движение, повернул на него голову.
— Сгинь, Жора, – прохрипел я нарику, которого знали и я, и Ллойд, и Белый.
— Твоя?
— Не твоя уж точно.
Чувак и так прекрасно знал, что лезть ко мне не надо, а тут я ещё был взвинчен из-за ссоры с крысой-Лизой. Когда повернулся на Соловьёву, то она уже открыла глаза и вытаскивала наушник.
— Привет, Рыжик, – кивнул я.
— Привет, – кивнула она и улыбнулась.
— Что слушаешь?
Но ответом был протянутый наушник.
Честно говоря я так и не понял её, реально странное было от неё ощущение.
Она действительно отлично вошла в нашу группу, отлично ладила с окружающими и даже вот тот её дядька в ресторане, ведь кажись босс, прям был с ней как со своей в доску, а чуваку было больше тридцати пяти. И при том, что такая типа вроде мировая, но всё равно тихоня. Вот даже сейчас сидит тут в углу, сама с собой и словно нет никого вокруг.
— Будешь? – предложил ей пива.
— Давай, – взяла у меня бутылку, в ухе у меня было что-то странное, такое не знаю… этническое. Красивое, нереальное что ли.
— Это что? – спросил я, но не дожидаясь её ответа взял у неё второй наушник и плеер. У рыжей был классный флеш mp3-плеер. И кажется дорог был ей, впрочем не у всех такой увидишь, и, когда забрал, она прям не хотела давать, напряглась на мгновение, но потом отпустило, расслабилась.
Я закрыл глаза. Ну, прям круть…
— Что это? – спросил снова.
— Кендзи Каваи, – ответила она, вытаскивая у меня из уха наушник и возвращая себе в ухо. — Давай.
Забрав у меня плеер, врубила Disturbed.
— Зачёт, – кивнул ей я, но на это она просто закрыла глаза и снова ушла в себя.
И вот в этом конкретном моменте, попивая пиво, сидя с ней в этом полумраке тусы, которая периодически начинала качать, а потом снова становилась похожей на посиделки и у бабки-соседки, ну разве что без матюков, пьяных полуголых девиц и прочей жести, я ощутил себя нереально охуенно.
Рыжая была уютной. Не знаю, как так получалось, но, бля, вот прям хорошо, пиздец. Её хотелось обнимать, тискать, хотелось положить голову на колени. Не знаю… я встречал таких девчонок, но они были этакие хохотушки, на движе всегда, у них все братья-сестры, чмоки сплошные. А тут Соловьёва вроде такая строгая, что ли, даже не знаю, холодная, но закрыв глаза, сидя рядом, я чувствовал такое же тепло, что вот от тех солнечных девочек-зайчиков.