О Боже! Нет! Только не это!!!
Я пошатнулась, чувствуя, как душа заледеневает от ужаса. Это Милена!!! Что же теперь будет???
В панике заметалась, пытаясь найти соперницу взглядом, но ее нигде не было. Никита и его друзья тоже отсутствовали, и я осознала, что случилось непоправимое.
В тот же миг Милена вошла в класс, гаденько улыбаясь.
Я поперла на нее, как танк.
- Где мой блокнот??? – зашипела грозно, как змея. – Верни его немедленно!
- А-а, тот самый, где ты пишешь любимому письма, да? – Милена ухмыльнулась, а ее подхалимки презрительно захихикали. – Я выбросила его. Но прежде… - она качнулась вперед, буравя меня торжествующим взглядом. – Но прежде я дала его Никите, и он… ПРОЧИТАЛ!!!
У меня земля ушла из-под ног.
Не осознавая, что делаю, я врезала Милене по лицу, после чего схватила рюкзак и просто выскочила из класса. Бежала домой, почти не разбирая дороги, машинально сворачивала из улицы в улицу, ощущая, что ненавижу эту стерву всей душой.
Боже, как такое чудовище вообще носит земля???
Никита прочел! Прочел!!! Я не могу показаться ему на глаза…
Но когда я оказалась дома и заперлась в комнате, телефон пиликнул принятым сообщением. У меня закружилась голова, когда я поняла, что Милена прислала мне видео. Видео, где Никита читал мое письмо.
Руки затряслись, в глазах потемнело…
Мне нельзя было смотреть, я знала. Лучше всего было удалить видео, не открывая его, но я не смогла.
Включила его.
Качество съёмки было отвратительным, у кого-то неистово дрожали руки. Изображение Никиты постоянно ускользало, но в его руках я все-таки смогла распознать свой блокнот…
Сердце буквально остановилось…
- Что за хрень… - бросил он, скривившись с отвращением. Но когда начал читать дальше, то не удержался от ухмылки. – Да она полная дура, - проговорил он, а потом презрительно бросил блокнот кому-то из своих пацанов.
В тот миг что-то внутри меня сломалось. Сломалось навсегда. Я поняла, что любовь – это зло и что любить в этой жизни я никого больше не стану.
А еще осознала, что Никита Станицкий для меня теперь не существует. Он умер. Похоронен в сердце, как призрак моей собственной глупости.
И пусть это сердце окаменеет навсегда, потому что я не хочу, чтобы оно хоть что-то чувствовало.
- Ненавижу тебя, Никита… – прошептал даже без слез.
С тех пор я перестала плакать. Вообще.