– Именно так, – развёл руками я. Оно,
конечно, в ремонтном комбинезоне, перепачканный маслом на светлость
я не тянул. Хотя, вон, Сокол когда свой «Святогор» с Петром и
Волчком обихаживал, тож на принца крови не выглядел. – Коршунов
Илья Алексеевич, герцог Топплерский. А с кем, собственно?..
Обезьяний дедушка приосанился:
– Князь Острожский Иннокентий
Константинович.
– Не сказать, что приятно, будем
честны. Обстоятельства нашего знакомства не располагают, прошу
понять. Однако, Иннокентий Константинович, можно мне с вами
запросто, как мужчина с мужчиной, поговорить?
Старый князь задумчиво пожевал
губами. Надо полагать, настрой на скандал я ему сбил. А на ровном
месте начинать орать, когда только что чин по чину представился –
как-то и неловко, вроде?
Кивнул:
– Извольте, побеседуем.
Я кинул в сторону замасленную тряпку
и продолжил:
– Не будем топтаться вокруг да около,
а перейдём прямо к сути. Вот, ваша внучка сюда прилетела. Вместе с
этой толпой взбалмошных девиц, по недоразумению кем-то недалёким
названной ротой. Сюда. В крепость. Мало того, что тут не всё
спокойно, а, скорее, вовсе наоборот. Вам – или кому-то из папаш
этих девиц – почему-то не пришло в голову, что крепость полна
мужчин, которые женский пол по полгода не видят.
– Э-э-э... А как же?.. – Острожский
пошевелил седыми бровями, намекая, очевидно, на известные нам обоим
структуры при воинских частях.
– А вот так. Вам разве Арсений
Парамонович не доводил, что здесь всё не очень-то благоустроено?
Вот и дома терпимости не изволили завезти. Князь Витгенштейн
обещался похлопотать, тем более, что об том ещё и горняки просят –
так то только обещают завезти... А пока – нет ни борделя, ни,
извините, отдельных энтузиасток. И тут бабская рота!
Князь на «бабскую» поморщился, но мне
уж было не до реверансов:
– Кто их сюда направил, он в своём
уме вообще был? Скажите спасибо, что с этой стороны они не
пострадали! Благо у нас атаман строгий, всяких вольностей не
попускает. Надеюсь, в Бидаре кто-то этот вопрос взял под контроль?
А то ить эти дамочки – чисто непуганные курицы, прутся куда
вздумается и лезут везде.
Острожский как-то растерянно
заморгал, словно подобный оборот дела впервые пришёл ему в голову.
Но я на том останавливаться не собирался.
– Теперь про худшее. Вы трупы
женские, из роты этой, уже видели?