– Я проверяю, связался ли ты с Майоровым, – огрызается, не пряча злости.
Какой-то он нервный сегодня. Тут уже напрягаюсь и я.
– Что случилось? – отбросив юмор и братские издевки в сторону, тут же спрашиваю у него.
– Майоров в больнице, – нехотя признается. – Аленка тоже.
– Подробности! – произношу с нажимом. Поднимаюсь с кресла, подхожу к окну.
– ДТП. Лобовое. – Воздух застревает в легких.
– Шансы, что выживут, есть? – От шока все прочие мысли вылетают из головы.
Эмоций больше нет, я мыслю здраво. Холодная голова, голый расчет.
Поддаваться сентиментальности и чувствам сейчас не время. Если мы хотим помочь друзьям, то должны незамедлительно принимать меры.
Если еще живы те, ради кого их принимать.
– Я не знаю, – полным трагизма голосом говорит брат.
– Что с ребенком? – Аленка ж беременная была! Снова. – Где старший?
– Игорь, я не знаю! – взрывается Марк. – Мне позвонили из страховой, я нихрена еще не понимаю. Сейчас поеду в больницу и уже после этого смогу что-то сказать!
– Миха в курсе? Маковецкому и Стрелецкому звонил? – продолжаю заваливать брата вопросами.
– Никому не звонил еще! – рычит.
– Значит, так…
Договариваемся с Марком, кто и что будет делать. Он мчит в отделение, я подъеду чуть позже. Первоочередное, что мне нужно, так это связаться с друзьями.
Пусть после моих ошибок в прошлом меня много кто из них ненавидит. Сейчас на наши распри просто плевать!
На кону стоят жизни. Троих! И они не в состоянии разговаривать или просить о помощи.
Только я способен все разрулить.
Набираю Макара, тот не отвечает. Следом звоню Сане, но тот тоже молчит.
Надиктовываю в мессенджере голосовые. Они доставляются, и парни их слушают.
Отлично! Значит, чуть позже перезвонят.
Набираю Мишу. Он первоклассный хирург, уважаемый врач и брат Макса. Он сможет помочь никто другой.
8. Глава 8. Ксюша
– Ты куда вчера исчезла? – первое, что спрашивает у меня Наташа с утра. – Так дела не делаются!
Она явно недовольна моим уходом и не скрывает этого. Похоже, за ночь подруга успела себя пополной накрутить.
Ругаться с ней не хочу, ведь иначе у меня тогда никого не останется. Да и Наташка ж это! Она своя!
– Прости, – говорю максимально виноватым голосом.
Стараюсь выглядеть разбитой и подавленной. Прикрываюсь вымышленным плохим самочувствием, словно щитом.
– Мне стало нехорошо, – вру через силу. Мне всегда это давалось с трудом.